Хворый пес

– Людей трудно понять, – пожал плечами Твилли. – Ну вот теперь я о нем забочусь. Иначе не привел бы сюда.

– Наверное, так.

– Я забеспокоился, когда он перестал есть.

– Да, хорошо, что привели. – Ветеринар поднял Макгуину верхнюю губу и всмотрелся в бледные десны. – Мистер Спри, подождите, пожалуйста, в соседней комнате.

Твилли вернулся в приемную и сел через стул от двух матрон, державших на коленях жирных кошек. Рядом оказался востроликий человек, вцепившийся в потертый кожаный саквояж, откуда периодически высовывалась кудлатая башка размером не больше яблока. Влажные карие глазки сердито оглядывали комнату, человек что-то шептал, и собачья головка вновь скрывалась.

Востроликий заметил взгляд Твилли и плотнее прижал к груди саквояж. Потом резко встал и пересел на три стула дальше.

– А как зовут вашего хомяка? – приветливо спросил Твилли.

Молодой человек схватил ветеринарный журнал и сделал вид, что читает. Остальные посетители тоже не были расположены к беседе. Твилли сообразил, что они не одобряют его вида – голый по пояс, босой, в одних старых полотняных брюках. Остальная одежда находилась в автоматической прачечной дальше по улице.

– Ну ладно. – Твилли сложил на груди руки и вскоре заснул, как обычно, без снов. Проснувшись, он увидел перед собой кудрявую женщину в розовом халате.

– Мистер Спри? Мистер Спри!

– Что?… Извините…

– Доктор Уитком просит вас немедленно зайти.

Твилли резко вскочил и пошатнулся.

– Что-то не так?

– Пойдемте. Скорее.

Пес появился в доме раньше Дезираты. Это был подарок от президента компании по производству фосфатов Дага Магнуссона, знавшего, что Стоут охотник. Магнуссон купил собаку в Хиббинге, штат Минесота, у заводчика породистых охотничьих лабрадоров. Выбранный щенок был лучшим в помете и стоил 1500 долларов. Стоут в шутку назвал его Магарычом, хотя пес не являлся взяткой, а был скорее вознаграждением за организацию оной.

Даг Магнуссон вышел на Стоута, потому что Агентство охраны окружающей среды вот-вот могло закрыть шахту в округе Полк за сброс химических стоков в общественное озеро. Химикалии были настолько ядовиты, что уничтожили все живые существа крупнее амебы, и правительство намеревалось выставить компании колоссальный шестизначный штраф, а также закрыть производство. Положение сложилось щекотливое: озеро источало такое зловоние, что самый грязный политик не желал вмешиваться.

Палмер Стоут испробовал иной подход. Он свел Дага Магнуссона с шефом местного отделения охраны окружающей среды, известным слабостью к рыбалке. Магнуссон пригласил начальника проехаться на запад Монтаны, где в частных владениях голубой лентой протянулась речка, и там удачливый рыбак поймал свою первую двадцатидюймовую радужную форель. Рыба еще билась на берегу, когда разногласия между Охраной природы и компанией Магнуссона стали потихоньку улаживаться, и в результате стороны договорились о штрафе в 3900 долларов и об установке на берегах отравленного озера больших щитов с предупреждением.

Исход дела привел Дага Магнуссона в восторг, и он посчитал, что Палмер Стоут заслуживает большего, нежели обычный непомерный гонорар.

Вот так появилась собака. Жена Стоута (в то время вторая) Эбби возражала, но без толку. Ее изводили щенячьи лужицы и кучки. Мало кто устоит перед очарованием игривого шестинедельного лабрадора-ретривера, но Эбби не поддалась. Как она говорила, ее «решительно не тянуло к животным». Она предпочитала, чтобы все меховое висело в шкафу, а не лизало ей напедикюренные ноги под обеденным столом. Ледяное недоброжелательство супруги встревожило Стоута; его самого же забавная шаловливая псина буквально покорила. К тому времени Палмер уже мысленно выискивал поводы для развода, и отвращение жены к Магарычу тотчас стало первым в списке причин, потеснив стоявшую там прежде антипатию к оральному сексу.

В конце концов Стоут сумел извлечь выгоду из жениной неприязни к щенку. Вернувшись однажды вечером из Таллахасси, он увидел, что Эбби в истерике колошматит пса свернутым в трубку журналом «Повседневная женская одежда». Магарычу почти сравнялся год, он весил уже девяносто с лишним фунтов, так что яростная вспышка Эбби не причинила ему ни малейшего вреда и даже не испугала (пес не связал лупцеванье с ярко-красным ремешком от Розетта, ставшим его новой игрушкой). Он решил, что Эбби с ним играет, и между атаками беспрестанно вилял похожим на дубинку хвостом в знак признательности за редкое проявление внимания. Палмер Стоут вломился в комнату и вырвал у супруги журнал. За неделю он подготовил документы к разводу. Эбби подписала без звука; это предпочтительнее зловещего обвинения в жестоком обращении с животными, которое муж клятвенно посулил обнародовать.