Хвост, плавники, чешуя – вот мои документы! (СИ)

— Я не запомнил корабль, но запах одного из контрабандистов отпечатался в моих новых пазухах надолго. Узнать направление, в котором они плыли и узнаем из какого порта, тогда найдем этого типа, прижмем его и все душу вытрясем, — и посмотрел на девушку, — поможешь его разговорить?

— Можно, — сказала русалка, — заодно скину негатив, полученный от вашего общества, — сказала мурена, уходя к себе переодеваться. Мальчик бегал по трактиру, радовался и напевал ту же песню, что и мама. А тритон смотрел на него и улыбался. Мальчик его радовал, как и перспектива найти сородичей и плевать что помогать ему буду я, как и мне собственно.

— Чего лыбишься, русалка? — не мог не испортить ему настроение. Видеть довольного тритона мне не по душе. Хотелось его задеть, разозлить. Но не сработало. На провокации он не повелся, а я не стал продолжать.

— Не твое дело, чернильница, — тритон ушел из трактира, а я шел к Тассии. Она переоделась. Работа на сегодня закончена. Она выступила, помогла в зале. Дольше они справятся сами. Вечером, после ужина и ее выступления гостей не так много. ее помощь не потребуется. Взяла ужин и шла к нам с Кешином. Мальчик взял меня за руку. Мы вышли из трактира и вместе шли домой. Мальчик держал нас обоих за руки. Радовался, а я вспоминал, когда так последний раз отдыхал и просто куда-то шел. Давно дело было. Мы пришли домой, у порога нас ждала дриада. В руках торт и бутылка вина. Девушки хлопотали на кухне, а мы с малым накрывали на стол. Он смотрел на меня и не удержался, спросил:

— Дядя Урсул! — я слушал, — вот ты живешь с мамой, спите вы рядом, вместе едите, даже ругаетесь, — думал, к чему такой вопрос, и он выдал, и как раз зашли девушки: — и я не понимаю! — руки в боки, задумчивый взгляд, и казалось он взрослый, рассудительный мужчина, а не маленький мальчик.

— Чего ты не понимаешь? — спросил.

— Почему ты не мой папа?! — на пороге стоит Тассия, в ее руках чайник и кружки и Сателла с нарезанным тортом и тарелками. Заливается краской мурена, от смеха сползает по стене дриада, держась за живот. Тассия едва сдерживаясь чтоб не ругнуться, стояла и слушала рассуждение ребенка, — вы же с мамой так хорошо ладите! Так почему? — он смотрел на меня, не видя мать и дриаду. Те прошли, накрыл на стол, расставили посуду и угощения. А я слушал объяснения маленькому ребенку про отношения от умной женщины. Сказал бы сам, но не успел, слово взяла дриада:

— Ладить одно, а быть вместе другое, — сказала дриада, на что мальчик заявил:

— А тетя Марита сказала, что основа отношений это понимание, а вы с мамой хорошо понимаете друг друга, — тут я увидел лицо мурены и понял, что Мариту ждет продуктивная и воспитательная беседа. На предмет разговора про отношения с маленьким ребенком.

— Я эту Мариту, — скрипела зубами русалка, — на неделю на больничный отправлю, слух восстанавливать, — рыкнула девушка, опуская ложку в рот. Мы все улыбались, понимая, она лишь угрожает. На деле Тассия этого не сделает. Может лишь на бумажке написать кучу ругательств. Ведь только несколько существ из ее окружения знают о способности говорить. Она не сказала на работе про артефакт никому. Пока рано и не хочется ей лишний раз с кем-то спорить. Но обещала сказать когда будет готова ответить на все вопросы.

Вечером, когда дриада ушла, захмелевшая, им много вина не надо, чтобы напиться. А ей особенно, после недельного дежурства пара бокалов и лекарка свалилась, мальчик от проведенного насыщенного дня вымотался и быстро уснул, держа девушку за палец, я хотел начать разговор о его словах, сказанных с детской наивностью, но пока не решался. Мне и правда с ней рядом легко, спокойно, видя ее черные, как мои чернила глаза, хочется смотреть и не отводить взгляд.

— Сия, — взял ее руку, она смотрела на меня и не понимала, что я творю, — хочу поговорить, — сказал и ждал ее реакции. На меня с непонимание что происходит, смотрели черные как мои чернила глаза. Рука не вырывалась, расслаблено лежала.

— О чем?

— Глупо слышать от того, с кем знакома всего два дня, — она согласилась, что глупо, но слушала, — я побуду с тобой еще немного, — она кивнула и сказала:

— Конечно, я тебя не гоню. Спи на полу, — показала на матрац и подушку, — сколько хочешь, столько и живи, ты меня не стесняешь, — сказала русалка, но спросила: — об этом хотел поговорить? — ее взгляд говорил о том, что она меня раскусила и поняла, все это было лишь началом или попыткой отвлечься от разговора.

— Нет, — сказал, — но я не думаю, что ты воспримешь это сейчас, особенно зная, что я могу просто уйти и не вернуться, — все знают, народ мы такой. Не постоянный, постоянной пары у нас нет, этот редкость отдать свое сердце кому-то одному. Такое случается, но на моем веку я не помню не одного случая, чтобы чернильный народ жил с кем-то одним дольше десяти лет. Именно поэтому я сказал: — так что не думаю, что хочу поднимать эту тему.