Хвост виляет собакой

Если он правильно вспомнил, то парень из Йеля был библиотекарем. На его телефоне была кнопка с надписью «библиотека». Он нажал на нее.

Тедди услышал телефонный звонок. Реальный звонок. С ним сейчас будет говорить человеческий голос. Это было редким событием на работе, и Тедди, смакуя возможности, но уверенный, что каким бы ни был звонок, он будет менее важным, чем он надеялся, позволил телефону прозвонить три раза, прежде чем весело ответил:

– Здравствуйте, библиотека.

– Привет, это Бигл.

– Да, сэр.

– Ты из Йеля?

Тедди задумался, что может быть не так с этим фактом, но сказал:

– Да, – потом добавил: – и еще из киношколы Калифорнийского университета.

– Ты, должно быть, очень умный. Рад, что ты здесь работаешь. Хотелось бы, чтобы мы больше времени проводили вместе…

О господи, чего он хочет? Он разговаривает со мной. Это же такая возможность.

– Вот, что мне нужно. Я хочу страницу о пропаганде.

– Что именно о пропаганде? Историю? Нашу? Их? Определения? Противоречивость? Отличные примеры? Война? Холодная война?

– Я хочу одну страницу о сути пропаганды. Самой сути. Что-то, благодаря чему, если бы у меня это было, я бы стал гением пропаганды. Дзен пропаганды. Потом ты можешь дать мне больше об остальном дерьме. Понял?

– Понял, – сказал Тедди, хотя ничего не понял.

– Отлично. К завтрашнему вечеру. Хотя нет, не торопись. Два дня хватит?

– Конечно, – конечно, это было не так. Что он делает? Разве он не должен был сказать, что для такой работы, как эта, только найти литературу займет два дня, потом две недели или месяц на чтение, если читать круглосуточно, потом, если вы хотите что-то действительно проницательное и хорошо написанное, особенно если это короткое – короткое труднее, чем длинное, – я хотел бы получить по крайней мере неделю на это. Люди ненавидят тех, кто обещает больше, чем может выполнить. Начальству нравятся сотрудники, которые честно сообщают им, что и когда можно сделать, а что нельзя. Это было смешно. Боссы это ненавидят. Им нужны люди, которые могут сделать для них невозможное без споров. Именно это производит на них впечатление. Лучше не говорить. Просто делай что можешь. И потерпи неудачу. Или нет.

– Можешь не заниматься своей обычной работой пока. Скажи Китти, чтобы она нашла тебе замену.

– Э, Китти уволилась.

– Точно, – сказал Бигл.

– Эм, спасибо, мистер Бигл.

Но Бигл уже положил трубку. Он что-то нащупал и знал это. Крестовые походы были захватывающими, потому что они, по крайней мере, постулировали ответ на проблему того, кто будет готов идти на войну. Предположительно, это не было его проблемой. Его работа заключалась в том, чтобы придумать сценарий – с любым врагом, которого он хотел, лишь бы он выполнял поставленную задачу. Затем Кравицу, Джорджу Бушу или техническому продюсеру предстояло заключить сделку с врагом. Если они не могли получить соглашение нужного ему врага, то он переделывал сценарий заново. Подобное происходило постоянно. Разве «Сорок восемь часов» не был изначально картиной о приятелях, рассчитанной на Сталлоне, потом ее переделали под Эдди Мерфи и внесли коррективы. Хороший режиссер подбирает материал под своих звезд. А на войне враг номер один должен считаться звездой.

Тем не менее, поскольку он пишет вполне правдоподобный сценарий, было бы неплохо позволить реальности помочь сформировать концепцию. По сути, он должен был вступить в диалог с реальностью, потому что это был исходный материал, которым ему предстояло манипулировать. Поэтому решение таких вопросов, как кто будет сражаться, кто будет готов умереть, чтобы Джордж Буш был переизбран, было важным для процесса.

У арабов была целая традиция священной войны, джихада. Если бы они действительно верили, что те, кто погибли как святые мученики, попадут в священные небеса с кальяном на гашише и райскими девами, то они, возможно, были бы готовы и даже рады вести войну, которую они по контракту должны были проиграть.

Образ рая, персидского сада, обещанного как исламская загробная жизнь, заинтриговал его, и он записал его как возможную тему, а может быть, и декорации к фильму. Это было очень похоже на то, каким люди мечтали видеть Лос-Анджелес. Большие, ярко окрашенные опьяняющие напитки, горячие ванны, экзотическая листва, много наркотиков, особенно наркотиков любви и секса, множество красивых и покорных женщин. А что, если, попав туда, реальность рая окажется реальностью Лос-Анджелеса: загрязнение, ненависть, преступность, бесконечные пробки, выхлопные газы, вечно несдержанные, требовательные женщины. В конце концов герой сбегает, получает еще один шанс на жизнь, возвращается на поле боя и говорит, что не надо быть мучеником, рай – это совсем как дом.

Бигл не находился в стране грез. Он понимал, что его попросили создать настоящую войну. Люди должны были умереть. Эта мысль наполнила его таким чувством власти, какого он никогда раньше не испытывал. Даже не на съемочной площадке с полной командой, тысячами статистов, спецэффектами и вертолетами, ожидающими его команды. Это было глубже. Богаче.