Хвост виляет собакой

Тедди вошел внутрь, в глубине души зная, что поступил правильно. Ведь он всегда был хорошим мальчиком. Слишком хорошим. В этом мире приличие, вежливость, пунктуальность, честность и искреннее уважение не были инструментами для достижения успеха. Он сомневался, что такой мир вообще существовал где-либо и когда-либо. Сейчас силой считалось знание, даже украденное – особенно украденное. Сейчас ты говоришь людям то, что они хотят услышать: не правду – она никому не нужна. Правду можешь рассказывать самому себе, если тебе нравятся кривые и уродливые зеркала. Сейчас украденное место в титрах фильма оценивалось больше, чем его отсутствие, а единственным правилом плагиата была убежденность, что твои адвокаты и бухгалтеры хитрее, чем у того, кого ты решил обокрасть. Черт возьми, ему пора было повзрослеть или уйти. Уйти – не домой, разумеется, – а в какой-нибудь приют для неудачников, вроде университета.

Он подошел к пульту, бесшумно ступая по ковру. Там он увидел свою работу. На ней не было оценки. А он ожидал, что будет. Тупой рефлекс. Он увидел скудные заметки Бигла – названия.

На кухне стояла бутылка игристого вина. Бигл подумал, что заслужил выпить шампанского в свою честь. Он позвонил домой – хотел позвать жену, но ее не было дома. Он вышел в приемную и… там сидела незнакомая женщина. А Китти была такой замечательной, пока не сошла с ума. По крайней мере, он мог бы отпраздновать с ней, и она бы притворялась счастливой, даже если бы он не сказал ей, за что именно они пили. Он мог позвонить Дэвиду Кравицу. В конце концов, Дэвид был единственным в мире человеком, который знал.

Кравиц ответил на звонок.

– Я тут стою с игристым вином в руке. И ты тоже себе налей. Потому что я все придумал, – сказал Бигл.

На другом конце линии Кравиц откинулся назад, закрыл глаза и облегченно вздохнул. В этом и заключался ад работы. Ждать, пока чертовых гениев посетит муза. Этот процесс был непредсказуем и всегда занимало ровно столько времени, сколько требовалось.

– Сейчас открою бутылку, – сказал Кравиц, – и выпью за вас по телефону.

Бигл подождал. Кравиц вернулся, и их бокалы звякнули о телефонные трубки. Пока Кравиц просматривал свой календарь встреч, чтобы узнать, кого придется отменить, чтобы увидеться с Биглом в этот день, или, самое позднее, завтра утром, он вспомнил, что его беспокоит дело с секретаршей.

– Линк, эта Пшишевски, ваша секретарша, она была хороша?

Кравиц подумывал отправить ее в безопасное место, где он мог бы следить за ней, не прибегая к услугам «Юниверсал Секьюрити».

– Она была великолепна.

– Это точно.

– Китти, да. Пока не сошла с ума.

– Что случилось?

– Она попросила меня дать ее дочери роль в моем следующем фильме. Такое меня обычно злит, да и ролей все равно не было. Я так ей и ответил, и она сорвалась.

– Вы бы взяли ее обратно?

– Конечно. С удовольствием. Если бы она была в здравом уме.

– Почему бы вам не вернуть ее? – предложил Кравиц. – Позвоните ей. Скажите ей, что позвонили мне, и я сказал, что RepCo будет представлять ее интересы. Мы назначим ребенку агента. Китти будет счастлива, вы тоже, и все смогут заниматься своими делами.

– Договорились, – сказал Бигл.

Затем они определились со временем встречи.

Чез увидел, что дверь Китти открыта. Он улыбнулся и положил одну руку себе на промежность. Его член набух и запульсировал в предвкушении. Бо, заметивший этот жест, рассмеялся. В одиночку, без Чеза, Бо сделал бы кое-что другое, но страх и боль приносили ему удовольствие.

Китти вышла. Чез тронулся и медленно направил машину в ее сторону. Внутри зазвонил телефон. Агнес взяла трубку.

– Привет, можно Китти?

– Кто это?

– Линк.

– Я думаю, что она не хочет говорить с вами, – грубо и напористо ответила Агнес, изображая то, что она видела в сериалах в прайм-тайм.

– Ну, я надеялся уговорить ее вернуться на работу.

– Очень жаль, – сказала Агнес. – Я не думаю, что она хочет вернуться.

Снаружи Китти направлялась к своей машине, а Чез и Бо подъезжали как раз к тому месту, где, по их мнению, должно было произойти похищение.

– Это Агнес? – спросил Бигл.

– Да.

– Вы знаете RepCo?

Конечно, она знала. Она выросла в Лос-Анджелесе.

– Конечно, знаю, – сказала Агнес.

Бо изобразил озадаченное и беспомощное выражение лица, поднеся к глазам карту.

– Дэйв Кравиц, глава RepCo, – мой хороший друг. Я поговорил с ним о вас, и он сказал, что RepCo будет рада представлять вас, если вы захотите попробовать.

Бо опустил окно.

– Извините, мисс, – обратился он к Китти. – Мы совсем заблудились.

Китти посмотрела на часы. У нее была минута, чтобы успеть помочь заблудившемуся незнакомцу и при этом успеть на собеседование.

– Что вы ищете? – спросила она.

Пусть она сделает еще один шаг, тогда Бо выйдет из машины, держа в руках карту и лист бумаги.

– Давайте я покажу вам адрес, – сказал он. Карта прикрывала пистолет. Хитрость заключалась в том, чтобы подвести жертву поближе к машине. Она увидит пистолет, испугается, но окажется в машине, прежде чем у нее будет шанс закричать, убежать или дать сдачи. И тогда дело в шляпе.

– Мама, мама, иди сюда, скорее, – крикнула Агнес с порога.