Хвостатая мама (СИ)

- Всё… нормально… - с трудом ответила девочка, сдерживая слёзы, наворачивающиеся на глаза от боли. Конечно же, Узумаки ей не поверил, но вдаваться в подробности не стал: нужно было понять, где они, и постараться выбраться до темноты, а не то мама, и братья, и вообще все будут волноваться. А заставлять беспокоиться свою семью и нарываться на выговор мальчику хотелось меньше всего, тем более Фуу нужна была помощь. Наруто совершенно не нравилось, как выглядела лодыжка его подружки.

- Идти можешь? - с сочувствием смотря на подругу-соперницу, уточнил Наруто. Фуу, опираясь на друга, поднялась, но не смогла сделать и шага, охнув от острой боли в ноге. Мальчишка тяжело вздохнул, взял фонарик в зубы и подставил девочке спину, предлагая побыть какое-то время на нем. К удивлению Узумаки, джинчурики Семихвостого оказалась очень легкой. - Не задуфы, - с фонариком в зубах пробурчал мальчишка, когда Фуу обхватила его за шею. Руки у него были заняты, он подхватил ими ноги девочки, чтобы та не сползала с его спины.

- Не задушу! - возмутилась Фуу, и без того смущенная тем, что доставляет столько хлопот. Положив руку на плечо Наруто, другой она забрала фонарик и стала освещать им путь.

***

Санины сидели в одном из кафе Узушио. В мрачной давящей тишине, развеваемой лишь стуком пиал, когда их, опустошенных от сакэ, ставили на стол. Каждый думал о своем… Тсунаде легко уговорили, догадались же заручиться поддержкой Шизуне! Женщина не польстилась на возможность жить в своё удовольствие, не опасаясь предательства, но не смогла проигнорировать другое: “Мы вернем Дана, Тсунаде. И у тебя появятся дети и место, где их можно спокойно вырастить. Подумай об этом”. Принцесса слизней даже не думала долго: Каеде она знала, как хорошего медика и честного человека, а предложение было слишком щедрым. Сенджу даже не ведала, чего хотела больше из предложенного, но понимала, что и дальше вести свою бродяжническую жизнь уже просто не в силах.

Орочимару, так долго ищущий бессмертие, согласился почти так же легко, как и Тсунаде, с тем лишь различием, что его принудили дать клятву не нападать на Узушио. Такую клятву, вообще, взяли со всех санинов, не забыв предупредить их, что вне деревни есть очеловеченные биджу, которым легендарное трио на один зуб. Преувеличивали шиноби Узушио или преуменьшали реальное положение дел, никто из санинов не спешил проверять. Змеиный санин был рад узнать о том способе достижения вечной жизни, который хотели предложить ему красноволосые демоны. О плюсах и минусах, о других похожих техниках или вообще обо всем, о чем ему поведают и что он сам сможет узнать. Сделка была слишком соблазнительной, чтобы Орочимару отказывался.

Джирайя же… Оседлый образ жизни не в его характере. Он слишком привык путешествовать. Это понимал он сам, это понимали и Кушина Курама, которая попросила Джирайю лишь о том, чтобы он прошел проверку на закладки и познакомился с крестником. Воскресшая жена Четвертого сильно желала того, чтобы Жабий отшельник увидел Наруто, поговорил с ним. “Ты учитель Минато и крестный моего ребенка…” - дрожащим голосом сказала Кушина. У Джирайи не нашлось никаких возражений. Он согласился ненадолго остановиться в Узушио, чтобы потом возобновить своё путешествие, которому, возможно, никогда не настанет конец.

Санины сидели и пили, размышляя о своем. Они не разговаривали между собой, не смотрели друг на друга. Спустя столько лет старым боевым товарищам было нечего сказать друг другу, и в этом не было ничего странного. Они уже давно всё друг другу сказали, а сотрясать сейчас воздух по поводу прошлого или обсуждать что-либо не было никакого смысла.

В кафе зашли трое: бледный подросток, который встречал Орочимару вместе с другими шиноби Узушио, женщина, похожая на ребенка как две капли воды, только еще более бледная, и мужчина, чьи светлые голубые волосы, собранные в хвост, отливали немного пепельным на фоне немного смуглой кожи. Его губы тронула неуверенная, какая-то извиняющаяся улыбка, когда его зеленые глаза встретились с янтарными глазами Тсунаде.

- Дан! - женщина резко встала из-за стола, в изумлении смотря на своего давно умершего возлюбленного. Орочимару смотрел на вошедшее трио заинтересованно и внимательно, пытаясь определить, а не нечестивое ли это воскрешение? Но нет, склеры глаз у вошедших были белыми, не было характерных трещин на коже, да и выглядели они живее всех живых.

- Тсунаде… Прости меня. Из-за меня тебе пришлось многое пройти, - мужчина опустил взгляд в пол. Сенджу выбралась из-за столика, за которым сидела вместе со своими старыми боевыми товарищами, на негнущихся ногах подошла к своему возлюбленному, робко протягивая к нему ладони. Когда её руки легли на теплые щеки Като, в её груди зародился всхлип. Когда она нащупала бьющуюся жилку у него на шее, она уже не могла сдерживать слёз. Единственное, что удерживало её от того, чтобы разреветься в голос, - осознание невозможности происходящего.