Хвостатым здесь не место!

— Ирен вернулась пораньше, ты её не видела? И Андрей сразу убежал. Сказал, с выходных куча дел накопилась.

Это про какие дела он говорит, если сам слонялся периодически по дому, уговаривая меня то поесть, то в шахматы поиграть? Не слишком похоже на занятого человека.

Картинка не складывалась. Ещё немного поразмыслив, я решила порасспрашивать розовую. В конце концов, она маленькая и незаметная, может много видеть, слышать, подслушивать.

— Моль, а скажи, ты не знаешь, кто такой Мозголом?

Фея вдруг разом побледнела, глаза сделались ещё больше, а крылья из розовых на несколько мгновений стали серыми. Я и сама испугалась, что сейчас маленькая навка просто упадёт замертво, но та лишь истерично крикнула:

— Замолчи! — и захлопнулась в шкафу с обратной стороны.

Мда… вот поговорили, так поговорили.

Печь блины дальше не было никакого настроения, поэтому я убрала тесто в холодильник, прибрала за собой и позавтракала теми несколькими штуками, что уже успела приготовить. Ну, хотя бы сама поела. Вкусно получилось. Пожалуй, можно отвезти на работу заказы пораньше, а потом прогуляться по магазинам. Вряд ли с утра в понедельник там будет много народу.

Когда я поднималась наверх, Ирен по-прежнему нигде не было видно. Зайдя в комнату, я подошла к окну, оценивая погоду. Окна выходили на противоположную крыльцу сторону, за забором виднелись дома соседей.

Разглядев одетую в обтягивающее платье тёмноволосую фигуру, я дернулась, прячась вглубь комнаты. И тут же себя обругала. И чего я испугалась? Всего лишь Ирен, я же знала, что она уже приехала.

Полувампирша неподвижно стояла на краю участка и куда-то напряжённо всматривалась. Я еще раз осторожно выглянула из-за занавески, словно опасаясь, что она может заметить, что я за ней наблюдаю. Но та застыла, словно изваяние.

Я перевела взгляд на часы. Семь тридцать утра. Пока соберусь, пока соберу малышку — будет восемь, а то и больше. Решив не обращать внимания на странности Ирен, принялась складываться всё, что сделала за выходные и что нужно сегодня отдать начальнице. Затем покормила и одела малышку, оделась сама и, взяв большой пакет, вышла из дома.

Положив Алечку в коляску, покатила её к воротам. Если повезёт с автобусом, как и в прошлый раз, то я быстро окажусь, где надо.

Я не успела далеко уехать, как меня окликнули:

— Доброе утро, вы на автобус?

От одного из домов чуть ниже по улице отходил уже знакомый мне мужчина с козлиной бородкой и круглыми очками. Кубика Рубика на этот раз у него не было.

— Доброе утро… а как вы догадались? — я улыбнулась, чтобы скрыть смятение.

— У вас такой большой пакет, словно вы переезжаете, — усмехнулся он, приближаясь и шагая рядом. — Я тоже на остановку, машина в ремонте, приходится пользоваться общественным транспортом. Может, вам помочь? А то мне кажется, что коляска перевернётся.

— Нет, спасибо.

На этот раз моя улыбка была чуть более искренней. Да уж, хорошо, что я смогла повесить вещи на ручку коляски, иначе не знаю, как тащила бы всё. Я опустила взгляд, мысленно оценивая масштаб проделанной за два дня работы. Заплатить за неё должны были хорошо.

Я подняла голову и тут же резко затормозила. Прямо передо мной стояла Ирен. Скрестив руки на груди, она перегородила дорогу, прожигая взглядом шедшего со мной рядом мужчину.

— Доброе утро, — я коротко выдохнула, сдерживаясь, чтобы не обругать самоуверенную красотку. Да кто так на дорогу выскакивает?

— Иди в дом, — не двигаясь и продолжая смотреть на очкастого, процедила она.

— Мне нужно съездить на работу, отвезти заказ…

— Иди в дом, — тем же тоном повторила девушка, абсолютно игнорируя мои слова.

— Ирен, я уже отзвонилась, что скоро приду, меня ждут.

Ну, вот что она устраивает? Я теперь под домашним арестом, что ли?

— Мне плевать, где тебя ждут, вернись обратно, — девушка вдруг повернулась ко мне, и её голос при этом сочился ядом. — Не заставляй применять к тебе крайние меры.

«Крайние меры» было выделено таким образом, что не понять, что она имеет в виду гипноз, было просто невозможно. Я буквально заставила себя промолчать, чувствуя, как внутри разгораются злость и раздражение. На языке крутились ругательства, а гордость и уязвленное самолюбие требовали не подчиняться.

Вот только если она и вправду применит гипноз, я ничего сделать не смогу. Я мотнула головой, дергая коляску в сторону, чтобы развернуться. Увижу Финика — первым делом врежу ему по его чертовски наглой морде! Взгляд зацепился за табличку на доме, от которого, как я видела, отходил очкарик. «Тополевый переулок, 13». Внутри похолодело от нехорошего предчувствия. Полустёртое воспоминание мелькнуло в голове: «Я, кажется, заблудился. Тополевый переулок, 4 — это следующая улица или эта?» Этот человек ведь не живёт в тринадцатом доме, что он тогда тут делал?

— Сколько яда, Колючка, — вдруг хмыкнул всё ещё стоявший рядом мужчина. — А твой босс неплохо тебя дрессирует. Какие команды вы уже с ним разучили? Апорт? Фас?

— Кристина, иди в дом.