Хвостик

Они простояли почти час, то мерили блузки, то ночную рубаху, в которую они вдвоем залезли и так рассмеялись, что чуть было не упали. Так девочки перемерили все, что висело. Сверху тазика положили старые, в некоторых местах заштопанные простыни и, кряхтя от тяжести, потащили тазик в дом.

— Я тебя жду на веранде, — сказала Оксана и, взяв яблоко, вышла из комнаты.

— Мам, пойдем загорать.

— Нет, дочка, не сегодня, может завтра, сходи с сестрой к деду Юре, он разрешил собрать вишню. А завтра сделаю вареники с вишней. Сходите?

— Ладно.

Света разложила высушенное белье, бабушка не любила, когда оно просто валялось горой, обязательно все должно быть сложено. Проверив свою работу, Света выпрямилась и взглянула в зеркало. Ее мама порой была жесткой, такой же, как и сама бабушка. Если что могла наподдавать подзатыльников. Света заморгала и не поверила тому, что увидела. Мама была в дальней комнате, но отражение в зеркале как бы подсматривало за тем, что там происходило. Женщина сняла юбку и стояла к ней спиной в одной кофте. Не это удивило ее, а то, что мамины ягодицы были все в красных полосах, точно такие же были и у нее еще вчера вечером, когда баба Римма устроила им с Оксаной порку.

Ее мама, такая властная, та, что ловила преступников, стояла, словно нашкодившая девчонка и смазывала кремом покраснения на коже.

— Ух ты, — шепотом сказала Света и тихо, чтобы ее не заметили, вышла из комнаты.

4. Пойдешь купаться?

На следующий день мама Светы, увидев, что дочь заметила покраснения на ее бедрах, сказала, что это от кустов, где собирала ягоды. Отдать должное — баба Римма ни разу не обмолвилась про порку девочек, и вообще она не была склона ругать кого-то при посторонних.

— Мне кажется, или это на самом деле, — Оксана повела взгляд в сторону шкафа.

— Ага, он часто так делает, уже привыкла, — ответила Света.

— И?

— А что и! Мне ему что, по лбу дать. Ну, смотрит и что из того, не кусается же, пусть смотрит.

— Давно?

— Постоянно, я теперь даже когда иду в баню, беру его с собой.

— С собой?

— Ну да, я же тебе говорю, он не кусается, не тыкает пальцем. А знаешь, в этом что-то даже есть. Мне это нравится, а тебе?

— Не знаю…

Оксана была удивлена тому, что Света знала и видела, как ее брат подсматривает за ней, поэтому и не скрывалась за шторками и дверьми. Но у Оксаны в семье было принято по-другому, она ни разу не видела папу раздетым, да и мама старалась вести себя с дочкой скромно.

— Ты почему не пошла к Соколовым? — спросил Егор.

Света и ее мама пошли в гости, но Оксана отказалась, боялась собаки, что бегала по двору без цепи, такая огромная и зубастая. Она старалась не говорить, что боится ее, просто не пошла и все.

— А ты?

Поинтересовалась Оксана и вспомнила, что ее сестра всегда без опаски переодевалась при брате. Света хотела пойти на ручей, что протекал в конце улицы. Там в свое время вырыли большую канаву, куда стекала вода для полива огородов, вот именно там все и купались. Вода чистая, прозрачная, даже мальки водились.

— Пойдешь купаться?

Она тяжело вздохнула, покосилась на мальчика, уже хотела попросить, чтобы он вышел из комнаты, но, промолчав, развязала пояс на платье и, будто его нет, сняла его. Стало неловко, хотя чего тут такого, вот майка, трусики, так загорают, и все же Оксана почувствовала, как лицо покраснело.

Несмотря на то, что он был младше ее, она относилась к Егору не просто с уважением, а как к авторитету. Он участвовал во всех школьных олимпиадах, выигрывал городские и областные шахматные турниры. Да и девчонок он не замечал, относился к ним как к кошкам, за которыми можно было понаблюдать и посмотреть, как они лакают молоко.

С утра было прохладно, и Егор все еще ходил в спортивном костюме. Он подошёл к Оксане и в упор посмотрел ей в глаза, отчего ей стало неловко, словно изучает ее как букашку.

— Пойдешь купаться? — еще раз спросила Оксана.

— Наверное. А ты будешь переодеваться?

— Если не против.

— Я нет.

Он зашел ей за спину, Оксана повернула голову и постаралась рассмотреть, что он там делает. Егор шмыгнул носом и, взяв ее майку, потянул вверх. Сердце стукнуло, и опять лицо покраснело, а ведь он ее уже видел и не раз. И все же ей стало неловко, даже стыдно, что он так поступил. Но промолчала, а только подняла руки, чтобы он снял с нее майку. Небольшая грудь чуть приподнялась, а когда выскользнула из-под ткани, то даже слегка подпрыгнула. Лицо стало горячим, словно на него светило яркое летнее солнце.

— Я дальше сама.

Но она не успела это сказать, как руки Егора взяли трусы и потянули вниз. «Сволочь», — выругалась она про себя. В животе все свело, не смогла пошевелиться, словно ноги окаменели. Он спустил трусы до колен и, встав перед ней, внимательно посмотрел на нее. «Козел, козел», — ругалась про себя Оксана и, застенчиво опустив взгляд, думала, что делать дальше. Решение пришло само, она просто сняла остатки одежды. Бросила трусики в шкаф и, достав купальный костюм, быстро его надела.

— Ты идешь?

— Да.