Хвостономика. Успешный бизнес, основанный на любви, или Как компания «Валта» учит Россию заботиться о домашних питомцах

Я снимаю весь обряд от начала до конца. И в этот момент переживаю одну из самых сложных этических дилемм в жизни: абсолютно неясно, что важнее – продолжать снимать или остановиться. И как вообще реагировать на происходящее? Если бы на месте кошки был человек, все ясно – пытайся каким угодно способом спасти человека. Если на месте кошки была бы антилопа или ангольская полосатая мышь, то вроде и ничего страшного – это же дичь. Но что делать, если на месте кошки – кошка?

Прошло два года. Я сижу в офисе «Валты», в Москве. Передо мной девушка Катя – она проводит со мной «культурное интервью». Катя немного старше тех парней из Конго, она работает в HR-отделе. Катя – собиратель людей, она ищет тех, кто гранями своих интересов и талантов попадает в этот сложный пазл – «Валту». Очень важно, например, есть ли у соискателя домашний питомец.

Мы просто разговариваем. Я объясняю Кате, что у меня трое детей и перспектива появления еще одного члена семьи, за которым нужно регулярно ухаживать, меня не вдохновляет.

– Но дети да? – уточняет Катя. – Уже толкают в эту сторону.

– Да не то слово. Они мучают меня.

Старшие хотят либо собачку, либо кошечку, а младший, Гоша, согласен и на хомяка. Он собирается улететь в космос, когда вырастет, а хомяка оставит мне, чтобы я за ним присматривал, пока он осваивает Марс. Гоша еще не знает, что хомяки живут два года и вряд ли зверь его дождется. «Первое знакомство со смертью» – так называют хомяков в зоомагазинах.

– А к кому душа лежит у вас? – спрашивает Катя.

– Сейчас к собаке. Хочется охотничью собаку, но небольшую, типа уиппета. Но это какое-то странное желание, потому что я такой думаю: «Мне же и охотиться придется сразу? То есть при помощи одних зверей убивать других».

– У вас нет такого хобби – охота?

– Нет, я даже не умею стрелять из ружья. Но я посмотрел, вроде уиппеты могут сами ловить зайцев, мне просто нужно вывести собаку в поле. Это даже интереснее.

– Нужно с ними заниматься, самому проходить кинологические курсы или отдавать кинологу, чтобы он с ним занимался.

– Это и настораживает, конечно.

– Действительно, когда выбираешь питомца, надо реально взвешивать все за и против, – успокаивает Катя.

Сразу скажу, что все валтовцы в итоге заводят себе домашних животных. Это у них что-то обратное профдеформации – профинициация. У Кати, например, шпиц, с которым ей нужно гулять по три часа, чтобы хоть как-то растратить его энергию.

– Говорят, что кто-то может любить свою кошку, но при этом спокойно прийти в заведение, где эту кошку (ну не свою, а чужую) будут есть. Вот вы как к этому относитесь? – Сразу видно, что Катя к разговору готовилась и нагуглила мои документальные фильмы в интернете.

– Что люди едят кошек?

Обожаю такие собеседования.

– Ну да. Что где-то в человечестве проходит вот эта вот грань: для кого-то – домашний питомец, член семьи, как ребенок, а для кого-то – пропитание.

Ну вы поняли. Катя попала куда надо. В итоге я ей и про разницу культур рассказал, и про конголезскую бедность, которую очень тяжело представить себе, и немного про то, как их готовили (а их было две), ну и, конечно, что-то про сложность морально-этического выбора журналиста. В общем, растекся мыслью как мог, лишь бы не сказать, что мне ужасно стыдно, что я это снимал. Вот уже пару лет стыдно. Собственно, я сижу сейчас в «Валте» еще и потому, что мне интересно разобраться в своих чувствах к кошкам.

– Вы сейчас затронули тему банд. – Катя приближается ко второму моменту, который мне интересен в «Валте». – У меня был один реферат, где я исследовала преступные группировки с точки зрения внутренней организации, и выводы такие: в бандах очень высокие показатели организации процессов. Но у меня не было возможности пообщаться с той стороной. Вот как думаете, банда – идеальная команда?

Фокус на команде – вот то, что мне тоже очень интересно. Кроме обычного собеседования, здесь, в компании, нужно пройти тест на «свой – чужой». Валтовскую команду называют семьей, а в семье чужих не бывает. Все – свои.

– Во-первых, эти ребята – подростки, им от тринадцати до восемнадцати лет. Притом что они невероятные бездельники, им удавалось спланировать свои «операции», они следили за тем, чтобы не попасть в полицию, заботились о тех членах банды, которые все-таки оказывались в тюрьме. Во-вторых, у них был постоянный бизнес – платный туалет. Там на входе сидел мужик, он взимал плату по прейскуранту. По большой нужде – одна сумма, по малой – другая, душ – третья. Это звучит смешно, пока вы не осознаете, что далеко не во всех домах того района есть водопровод и канализация. То есть формально для них туалет – тот самый голубой океан, о котором так мечтают все предприниматели.

– Как думаете, – продолжает Катя, – если одна компания конкурирует с другой, они могут делать что-то совместно, но при этом отстаивать свои интересы?