Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота

— Прищур наш яснозрячий, воитель-ясновидец. — В голосе Чутколапа звучала гордость и уважение. На Фритти это произвело впечатление. Какой же необыкновенный кот этот Прищур, если заслужил уважение такого военачальника, как Чутколап!

— Боюсь, я всего-навсего Хвосттрубой, — тихо сказал Фритти. — Во мне нет ничего особенного, да и ростом невелик — но это я уже говорил.

Толстопуз наклонился и потерся о него головой:

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть небольшим. Наш лорд Тенглор был самым маленьким из Первородных.

— Извините, — сказал Хвосттрубой. — Не сочтите за неуважение, но можно спросить, почему вы называетесь воителями?

— Да, есть немало того, чего вы, молодые коты, не знаете, — заметил Чутколап.

— И вы всегда охотитесь в такой… компании? — спросил Хвосттрубой.

— Ну… — начал было Чутколап. Но Шустрик перебил его:

— А что умеет делать Прищур?

Неугомон широко зевнул и недовольно заметил:

_ Да уж, вопросы они задавать умеют. Пойду-ка я добуду чего-нибудь на завтрак. — Его гибкое тело легко метнулось в кусты.

— Неугомону не хватает терпения, — заметил Чутколап, — зато у него есть другие достоинства, которые с лихвой его заменяют. Попробую ответить на первый из ваших вопросов.

Позади него сердито засопел Толстопуз.

— Воители, — начал Чутколап, бросив на него взгляд, — последняя ветвь Племени, ведущая свой род от тех котов, которые когда-то охотились под предводительством лорда Тенглора. Мой предок, Скрюч, служил ему еще во времена принца Дымчара.

— Мы дали клятву лапы и сердца охранять этот род. Пока живы воители, времена героических битв, клятв и служения истине не умрут. — Чутколап серьезно взглянул на Фритти и Шустрика. — Если не подчиняться правилам и приказам, жизнь становится суетой и копошением, исчезает достоинство. Мы, воители, блюдем законы Первородных, сохраняем их. Это не всегда легко… многие, в ком течет древняя кровь, неспособны на это.

Черная голова медленно повернулась в сторону леса.

— Наши ряды уменьшаются, — вздохнул Чутколап.

— И станут еще меньше, — произнес слабый, тонкий голос.

Чутколап и остальные повернулись к Прищуру, все еще лежавшему в стороне.

— Ты прав. Да, ты прав, — устало выдохнул тан.

— И может, это не так уж плохо, — сердито пробурчал Толстопуз. — Среди нас есть и такие, без которых я, например, вполне мог бы обойтись.

— Вы всегда путешествуете таким большим отрядом? — полюбопытствовал Хвосттрубой. — Это очень странно!

В ответ Шурш и Толстопуз рассмеялись, а Чутколап поспешил объяснить:

— Нет, конечно нет. Странно было бы, если вдруг последователи Тенглора Огнелапа, который почти всегда ходил один, стали бродить целой ватагой, как стая Рычателей. Кроме того, нас осталась всего горстка. У каждого тана свой округ, и, хотя в ночь Ока мы встречаемся с одним-двумя ближайшими соседями, обычно каждый ходит сам по себе.

— Но здесь же вас пятеро, — заметил Шустрик.

— Да, но это особый случай. Нас созвали к моему брату — тану Камышару. Там соберутся все воители, до которых дойдет эта весть. Так много нас не собиралось со времен моего отца.

— Мы будем танцевать, петь и рассказывать всякие небылицы, — хмыкнул Шурш. — Чутколап станет бороться с Камышаром, Толстопуз нанюхается духмяны, кошачьей мяты, и нам придется за него краснеть. — Он отпрыгнул, чтобы избежать затрещины старого кота.

— Да, — негромко проговорил Чутколап, — но не радостные причины потребовали этой встречи, и нам будет о чем подумать, кроме веселья.

— Это уж точно, — проворчал Толстопуз. — Например, о том, какая помойная собака так надругалась над Чащеходом.

Чутколап толкнул его в бок:

— Ты опытный охотник, старина, но иногда язык у тебя обгоняет разум. Судьба Чащехода — неподходящая история для невинных ушей. — Он указал на Фритти и Шустрика. — Оставим эту тему.

Фритти было ясно, что Чутколап замял разговор не только потому, что щадил их чувства. Хитрый черный тан не хуже самого Фритти умел проявлять осторожность и сдержанность при первом знакомстве. Хвосттрубой еще раз восхитился выдержкой Чутколапа.

— Ну что же, мне кажется, пора последовать примеру Неугомона и позавтракать. — Тан поднялся.

— А потом ты расскажешь еще? — вскочил с места котенок. — Про вашу встречу и про Прищура?

— Все в свое время, мой юный друг, — ласково ответил Чутколап.

Такие же слова Хвосттрубой не раз слышал от Потягуша, и они все еще звучали у него в ушах, когда коты отправились на охоту.

После завтрака все разбрелись по краю поляны, чтобы хорошенько умыться и поспать. Пошел легкий дождь, и какое-то время Хвосттрубой наблюдал, как падающие капли поднимают с земли крошечные облачка пыли. Стук дождя по листьям у него над головой убаюкивал, глаза закрывались сами собой.

— Первые дожди в году приносят много впечатлений, не так ли? — Высокий голос Прищура был обманчиво беззаботен.

— Простите, я не понял. Какие впечатления?

— Впечатления. Сны. Осмысления и указания. Я считаю, что ранние дожди… ну, я уже сказал.

Присутствие Прищура, странный разговор, который тот вел, вызвали у Фритти чувство беспокойства.

— Боюсь, я плохо разбираюсь в таких вещах.