Хыка

— Не Миш, я дома останусь. С утра живот крутит, видишь я даже за хлебом не пошёл. — соврал и глазом не моргнул я. Было стыдно обманывать друзей, но пока не время всё рассказывать. Наступит момент, и мы обязательно соберёмся вместе, чтобы обсудить всё то, что случилось.

— Жалко, конечно. Ну ты это, выздоравливай тогда, — хлопнул меня по плечу Мишка и скрылся за забором.

Если все ушли на речку с удочками, да ещё и с двумя, то точно пробудут там до самого вечера, или пока не разругаются в пух и прах из-за упущенного улова — проморгав клёв. Выждав время, и проводив компанию мальчишек взглядом сквозь щель в заборе, я засобирался к старушке. Нужно было придумать повод для визита — вспомнив про её усатых-полосатых жильцов, схватил бутылку с остатками молока и поехал в сторону, где жила старушка.

На крыльце её не оказалось, в саду то же. Только пара кошек вяло зевали, растянувшись на ступеньках. Прошло не мало времени, как я собрался с духом и постучал в старую дверь. В доме послышались шаркающие шаги.

— А я вот, молока вашим кошкам принёс, — это первое, что пришло мне на ум, когда дверь наконец отворилась и я увидел старушку.

— Ну проходи, раз пришёл, — баб Маша улыбалась и мне стало легче.

— Ты молоко на стол ставь, они у меня недавно ели. А мы с тобой давай пока чайку попьём, если ты не против, — старушка говорила мягко, не спеша, как будто боялась спугнуть маленького гостя.

Комната была совсем не большая — справа стояла печка, какую я видел только в книжках и мультиках, рядом железная кровать, заправленная разноцветным одеялом, а у самого окна квадратный деревянный стол, над которым висело старинное резное зеркало. По началу думаешь, что попадаешь в какой-то другой мир — сказочный, интересный и необычный.

— Чай у меня вкусный. С чабрецом и ягодами. Сама собираю, сама сушу, вон видишь под потолком висят, — сказала старушка и указала пальцем в то место, где висели пучки разных трав, прям под потолком у белёной печки. Чай и вправду оказался очень вкусным.

Не знаю сколько времени я там провёл, но спустя три кружки чая и тарелки бубликов, я узнал, что баб Маша живёт совсем одна, хотя мы это и так знали, а сын её со своей семьёй далеко на севере, на какой-то станции работает. Если б не её кошки, давно бы наверно от скукоты пропала — общаться то особо не с кем, все кто раньше тут жил переехали в город, а на их место городские приехали, которые не сильно то рвались заводить разговоры с престарелой соседкой. Одна только баб Нюра осталась тут, да и та жила в конце посёлка, а на старых ногах много не находишься, вот и встречались в основном в магазинных очередях, перебросившись несколькими фразами.

Я слушал молча, только изредка кивал головой и искренне удивлялся историям баб Маши. А жизнь и вправду была у неё интересная, по молодости даже ездила далеко в город, помогать ГЭС строить, но жизнь там не по душе пришлась, и после запуска станции, вернулась обратно в деревню.

Один только вопрос не давал мне покоя, и заёрзав на табуретке, я всё-таки спросил:

— Баб Маш, а что у Вас на чердаке? — глаза мои горели в предчувствии ответа.

— Ну пошли посмотрим, пока светло. А то там электричества нет, вот иногда и приходится лазить туда со свечками.

Я не верил своим ушам. Неужели мы сейчас поднимемся на чердак, и я всё увижу своими глазами. Но, на всякий случай решил перестраховаться и спросил: — А привидений там нет? Ну или домового какого-нибудь, или может про Хыку слышали?

— Видел сколько у меня кошек? Ни одна нечисть с ними не приживется. А про Хыку это всё выдумки вековой давности. Им раньше не послушных детей пугали, как бабайкой. Это ж надо было такое учудить… Хыка — смеялась старушка.

А потом спокойным голосом добавила:

— А домовые на чердаках не живут. Они внизу, поближе к хозяевам дома.

— Шутите, да? — спросил я, оглядывая углы комнаты.

— Какие уж тут шутки? Домовые дом защищают и его обитателей. Их боятся не надо, — успокоила меня старушка.

Поднявшись на заветный чердак и шугаясь по дороге от паутины, я увидел большую комнату, с тем самым круглым окном. Пол был дощатый и сильно скрипел. Было чувство, что ещё шаг и я с грохотом полечу вниз. Но, увидев, как баб Маша без опасений передвигается по скрипучим доскам, решил не паниковать и всё хорошенько рассмотреть. Вдоль стены стояло несколько старых пыльных сундуков, точнее сказать, всё что там было покрыто толстым слоем пыли. В углу с абажуром на бекрень находился высокий торшер, справа от него какой-то не понятный чемодан, не похожий на те другие, что лежали на противоположной стороне. Какие-то коробки, веник, старые книги и ещё куча всего горками возвышались вдоль всего чердака.

— Пойдём, что покажу, — позвала старушка к одному из сундуков.

Там, на дне сундука, под стопками какой-то ткани и газет, лежало что-то похожее на игрушки.

— Давай малец, смелее, доставай, — командовала баб Маша.