Кьянти для жертвы

— Святая правда. Этот наряд творит с тобой чудеса.

— Спасибо, — Ханна была польщена, но нужно переходить к делу. — Кое-что выяснилось, и я должна поговорить с тобой о преподобном Кнудсоне. У тебя есть минута?

Клер взглянула на часы.

— У меня есть пять. Бекки Саммерс только что вошла в примерочную, она обычно борется с молниями как минимум пять минут, а потом зовет меня на помощь.

— Тогда я потороплюсь. — Ханна глубоко вдохнула, входя в служебную комнату Клер. — Я понимаю, что это деликатный вопрос, но знаешь ли ты, где был преподобный Кнудсон вечером в пятницу?

— Это в связи с убийством Ронды?

— Да. У Ронды был гость в доме Фолкер в пятницу вечером, который принес две порции ужина. Я знаю, что преподобный заказал еду навынос в тот вечер. Надеюсь, он не был гостем Ронды.

— Не был.

— Ты уверена?

— Как в себе самой. Боб был моим гостем.

— Когда именно преподобный Кнудсон приехал к тебе и когда уехал? И что принес на ужин?

— Тебе действительно нужно все это знать? — зеленые глаза Клер сузились. — Или ты жаждешь услышать интимные подробности?

— Я вовсе не любопытна… ну, по крайней мере не всегда. Мне правда нужно узнать, Клер. Я понимаю, что ты хотела бы держать отношения с преподобным в стороне от людских глаз, и это одна из причин, почему я спрашиваю. Если мне удастся вычеркнуть его из списка подозреваемых, мне не придется говорить о нем Майку.

Клер на секунду замешкалась.

— Ладно. Боб приехал ко мне в семь и уехал после полуночи. И привез «оссо буко».

— Хорошо. Можно вычеркивать его из списка. — Ханна облегченно вздохнула. — Это, конечно, не мое дело… но ты не знаешь, почему его бабушка думала, что он на церковной встрече?

Клер чуть улыбнулась:

— Потому что он должен был там быть, присутствовать на Вселенском Соборе. Но его отменили. Боб узнал об этом в конце дня, и мы… в общем… воспользовались моментом. Кстати, он потрясающий танцор.

— Преподобный?

— Да. Он заработал на обучение в колледже, подрабатывая учителем танцев. Боб танцует танго лучше всех, кого я знаю. Просто безумно хорошо.

Ханна заморгала. Очень трудно было вообразить себе серьезного священника, читающего проповеди в Лютеранской церкви, безумным танцором танго.

— Так вы ходили на танцы?

— Не ходили. Мы отодвинули мебель и танцевали в гостиной. Боб просто чудо, Ханна. Я никогда в жизни не была так счастлива. Он почти убедил меня позволить ему объявить прихожанам о нашей помолвке — и наплевать на последствия.

Ханна вздохнула. Она желала Клер добра, но речь шла об очень серьезных последствиях.

— Я знаю, что ты думаешь, но даже во времена романа с Ричардом я была активно связана с церковью. Боб мог бы помочь мне искупить грехи и очиститься.

Ханне захотелось задать не совсем этичный вопрос. В общем-то, это было не ее дело, что, впрочем, никогда ее не останавливало.

— Ты действительно думаешь, что сможешь быть женой священника в маленьком городке?

— Думаю, что да. Я знаю, что хочу стать женой Боба. Лишь одно меня беспокоит.

— Твое прошлое?

— Нет, Боба оно не волнует. Но я не знаю нот, а все жены священников в городе умеют играть на органе.

Подъезжая к «Роудз Дентал Клиник», Ханна взглянула на часы. Несмотря на то что она заезжала к Лоретте, чтобы доставить печенье, на свидание с Норманом она приехала на двадцать минут раньше. Она вышла из грузовика, заперла дверь и прошла в приемную. Из кабинета в глубине клиники доносились голоса. Норман все еще занят с пациентом. Вместо того чтобы листать журналы, Ханна решила пройти квартал до «Ближайшей аптеки» и поговорить с Джоном Уокером о работе Ронды в его магазине.

С тротуара поднимались горячие волны воздуха. Мейн-стрит была почти пустынной, и она понимала почему. Все умные люди сидели в помещениях с задернутыми шторами и включенными вентиляторами, гоняющими недвижный воздух. Сегодняшняя жара наводила Ханну на мысль о том, что городскому совету Лейк-Иден надо бы ввести обязательную сиесту.

Ханна заметила, что невольно старается не наступать на трещины в асфальте. Бабушка Ингрид говорила как-то, что «на трещину наступать — маме спину поломать». Старый стишок глубоко засел в подсознании. Она, конечно, в это предсказание не верила. Даже в детстве вряд ли верила. Но спустя двадцать пять лет со дня первого знакомства с этой детской присказкой она все так же старательно обходила трещины.

В дверях аптеки стоял большой вентилятор, и Ханна обогнула его, входя внутрь. После яркого солнца освещение здесь казалось тусклым. Она остановилась в нескольких метрах от двери и подождала, пока привыкнут глаза. После того как зрачки чудесным образом расширились и зрение вернулось, Ханна поняла, что стоит возле прилавка со сладостями, и быстро прошла к витрине с мягкими игрушками.

— Привет, Ханна. — Ее приветствовал голос из полумрака в глубине магазина. Ханна помахала рукой, заметив Линду Нельсон.

— Привет, Линда. Я не знала, что ты здесь работаешь.

— Я подменяю на лето Бет Халверсон. Она получила путевку в экологический лагерь.

Ханна кивнула. Бет играла на пикколо, и ее будет не хватать всем, кто слышал игру духового оркестра школы Джордан Хай.