Кьяроскуро для Снайперстиля

– С родителями она жила на Сельмаше – для тех, кто путается, поясню: сие есть посёлок, быстро разраставшийся вокруг завода. На улице Леваневского частный домик и двор. В школу ходила Двадцатую и посещала спортивные секции при стадионе, закреплённым за гигантским заводом. В те годы даже футбольный клуб назывался не «Ростов», а носил эмблему «РСМ»! Ларочка росла очень старательной хорошисткой – пионеркой, её не раз поощряли грамотами! И вот … кажется в Семидесятых, в южную столицу приехал маститый писатель. Он начинал свой путь на заводе, увлекался стихами – благодаря его таланту и энтузиазму при «Ростсельмаше» зародилась литературная группа, которая известна до сих пор! На войну он пошёл корреспондентом, был много раз ранен … словом, человек заслуженный! Дружил с Шолоховым и в составе делегаций объездил многие страны! …

– Земного шара, а то кто-нибудь из здесь присутствующих вообразит Тирою – Воштонию и Сарвию!– с ухмылкой поёрничала над мамками Малая Звёздочка.

– Я представляю, о ком вы излагаете…

– Погоди, мама Вика – не произноси имён: в нашем эпизоде всё слишком запуталось!

– На заводе его встретили, словно ныне вип-персону – на стадионе провели показательные состязания! Будущая десятая мамулька в нём участвовала – уже неотразимая комсомолочка! – Александрина подошла, чтобы поиграться с локонами виновницы повествования.

– Следопытки вы!– дружелюбно улыбнулась Стервочка, попавшая в первую десятку своенравных поклонниц ростовского миллиардера.

– И вошла в круг победителей!– торжественно произнесла дочь олигарха.

– Взошла на пьедестал в беге с препятствиями, и в метании копья… – вздрогнув от нахлынувших, щемящих сердце воспоминаний, Лариса погладила девушку.

– Умница!– Ксения захлопала в ладоши.

– Тебя награждал этот писатель?!– заинтересовалась Вика.

– Да. Подарил книгу с автографом. И я, наивная, после школы помчалась поступать в московский Литинститут.

– Не поступила?

– Мне не понравилось! Студенты вели себя слишком раскованно. Вернулась и через год поступила в наш университет.

– Чтобы познакомиться с папулей!– улыбнулась Роксана.

– Да, но тогда я от него ребёнка не получила. Выскочила замуж за другого – и неудачно… Слава Богу – это в прошлом, вспоминать нечего. Сын выучился на военного, женился – где-то в Сибири выискал свою «Стервочку» – вижу его редко.

– Зато история про видного писателя и созданную им литгруппу в нашей семье – нежданно-негаданно, продолжилась!– Камилла сидела рядом с Аврелией, и – по примеру старшей Александрины, сочла необходимым побаловаться с её золотистыми и шелковистыми прядями,– двенадцатая наша мамка родилась в Цимлянске! От преподавателя литературы и русского языка, который учился на филологическом факультете РГУ. НА практику его направили в газету «Ростсельмаш»! и он тоже посещал литгруппу, писал стихи – но в Шестидесятые стал идейным противником того, кто создал поэтический кружок при заводе! Он критиковал даже самого Шолохова, за что имел разговор в комитете! А у себя – в сёлах вблизи Цимлянска, собирал сведения о расказачивании, и хотел было напечатать про действия сторонников Советской власти!

– В те годы за такое можно было получить немалый срок!– Анжелика была довольна: дочери собрали полезные сведения о гражданах её маленького царства.

– Наша семья получилась крошечным срезом большого народа?!– восхитилась Анна.

– Десятая! Вот значит, где мы встретились!– воскликнула дрессировщица, не представляя, как по-иному выразить изумление.

– Повторю: Стервозавр! Тебе повезло с женщинами все семнадцать раз!– констатировала впечатлённая пятнадцатая.

– Это правда!– Аврелия обвела взглядом людей, ставших ей родными,– Мой папа познакомился с мамой в парке Островского. Она заканчивала строительный техникум, и на практику её определили во Дворец Культуры «Ростсельмаша». Она штукатурила чердак, особым развлечением тогда считалось покататься по городу на троллейбусе – а вечерами гуляла она в парке. В те годы он был очень густым, и на поляне собирались поэты из той литгруппы. Разводили костёр…

– Да! И в этом же парке, только чуть дальше, в тополиной чаще, я – глупенькая секретарша миллиардера, угощала будущего мужа и его друга писателя эклерами!– похвалилась Екатерина.

– Музыкальная пауза!– попросила Вероника.

Кьяроскуро

поэма

Я уже был иным.

Тем же

и все же иным.

Войдя в любовь,

как в обетованную землю.

Я готов был принять

её ливни и засухи,

её ненастье и

терпкое безмятежье в мае,

я готов тотчас принять

её снежные лавины

и лавовые потоки.

Я хотел лишь растить свой хлеб

и от одиночества им защищаться,

каждый день раздаривая,

словно перед Пасхой,

душистые ломтики, –

отвергая насилье,

ногой придавив, как гадюку,

колючую проволоку.

Я наполнился светом и, как ива,

склонившись над речною струёю,

в течении реки увидел себя и всё,

что течет сквозь меня,

без меня и со мной.

Всё это – смотрение в пропасть,

повторяю: чтение души –

это смотрение в пропасть.

Положи мне на лоб свою руку,

чтобы я не упал,

бездной ошеломленный,

на огромный букет полевых цветов,

растрёпанный ночной бурей,

в котором ещё не было

знакомых мне красок,

да – только в любви