Кибер-Ангел

– Кашпировский мог делать многие вещи, в том числе пользоваться… как ты сказал? Биоэнергетическими технологиями? Мог. – Нора отвернулась к стене. – Он просто захотел славы и напрасно растратил свой талант на доказательства того, что такие люди, как он, на самом деле существуют.

– Вы правы, Нора, – зажурчал баритон Аркадия. – Я помню, как в девяностые вся страна сидела у телевизоров, не пропускала ни одной передачи с этим гением. А как вы сказали, Павел? Сутонин? Впервые слышу. Кто это и что за архив?

Павел внутренне возликовал. Заглотил! Заглотил наживку, тварь сутулая! Сейчас нужно быть очень осторожным. Натянуть леску с наживкой, а вот подсекать только вместе с Шарьяжем. Павел адекватно оценивал свои возможности. Да, он хочет отомстить за смерть отца. Но если сейчас он напортачит, если Стрит заподозрит хоть что-то, то все будет зря, в том числе пост Тимура и Инны про архив Сутонина. Второй раз Стрит на эту удочку уже не попадется. И уберет свидетеля, который его видел и сможет описать или опознать. То есть Павла. А заодно и Нору. Она ведь тоже теперь свидетель.

– Был такой ученый. Умер пять лет назад. Оставил после себя работы, которые называют «архивом». Утверждал, что если на человека воздействует такой специалист, как… ну, например, Кашпировский, и применяет к жертве биоэнергетические удары, то этому можно противостоять. В архиве описаны методы защиты.

– Какая-то фантастика. Как в романах, – Аркадий снова улыбнулся лишь уголками губ.

Павел хотел возразить, что никакая это не фантастика, намекнуть на питерскую Академию телохранителей и кафедру, где учился развивать интуицию Виктор по прозвищу Шаман, но не успел. Мобильник, переключенный в беззвучный режим, вдруг завибрировал у Павла в руках. На экране было написано: «Входящий звонок от Ш.». Наконец-то!

Павел, ни слова не говоря, сорвался с табуретки и выбежал из кухни в коридор.

– Ты чего так долго? – прошептал он, проходя по коридору в свою комнату.

– А чего ты шепчешь?

– У меня гость интересный, – закрывая за собой дверь, Павел перестал шептать, но на всякий случай говорил все-таки вполголоса.

– Я под твоими окнами. Помощь нужна?

– Я сейчас спущусь. Где ты?

– У подъезда на лавочке.

– Перебирайся на детскую площадку. Оттуда вход в подъезд хорошо видно. Я иду.

Павел нарочито медленно вернулся на кухню.

– Я немного прогуляюсь. Ко мне пришла девушка. Ждет на улице. – Глядя на Нору, Павел краем глаза следил за реакцией Аркадия.

– Зови ее сюда, чего вы будете по улицам таскаться! Сыро, еще заболеешь!

– Нормально все будет.

Павел завернул в салфетку булку – вдруг Шарьяж не ел весь день, бегая за начлабом, – чмокнул Нору в щеку и кивнул насупившемуся непонятно отчего Аркадию. Наверное, они с Норой обсуждали «фантастику» и не сошлись во мнениях.

Павел торопливо обулся, накинул куртку и выскочил в подъезд.

Шарьяж расположился возле покосившегося домика-теремка на детской площадке. Он ел сосиску в тесте, запивая из бутылки, на этикетке которой было написано «Дюшес». Павел плюхнулся рядом и протянул булку.

– О, спасибо! – Шарьяж понюхал выпечку и положил рядом на скамейку.

– В общем, так. – Доев сосиску, Шарьяж вытер руки, допил остатки дюшеса, свернул пустую пластиковую бутылку в тугой рулон и выбросил и салфетку, и скрученную бутылку в мусорку, стоящую рядом со скамейкой. – Начлаб ваш ни в чем подозрительном замечен не был. Сразу после кипиша в лаборатории он помчался как подорванный… на свидание. Да-да, представь себе. Молодая женщина около тридцати пяти лет. – Шарьяж на мгновение задумался. – Симпатичная. Вот, посмотри, видел ее где-нибудь?

Он показал на мобильнике несколько сделанных им фоток и видео. Павел вгляделся. Точно, свидание. Было видно, что у пары близкие отношения. Надо же, начлаб-то… донжуан! Посреди рабочего дня… А с другой стороны, он же не женат. И насколько Павел помнил, никогда не был. Так почему бы ему и не ходить на свидания? Но если сложить то, как он занервничал после слов об архиве и как просил Павла найти недостающие куски кода… То подозрения были вполне себе оправданные. До сегодняшнего вечера.

– Ну, они посидели в кафе, потом он проводил даму до метро и дальше целый день ездил по делам. Может, где-то и пересекся с тем, кого мы ищем, но я ничего необычного не заметил.

– Сейчас из подъезда выйдет мужик. Мне кажется, это Стрит! – опомнившись, выпалил Павел, с изумлением глядя, как меняется лицо Шарьяжа: только что спокойный, даже полусонный после еды, он вдруг подобрался, как зверь, почуявший добычу.

– Рассказывай!

Павел описал Аркадия, особенно выделяя приметы: кособокость и сутулость. Рассказал про спор о Кашпировском и про вопросы о Сутонине.

Как раз в этот момент дверь подъезда скрипнула и показался сам объект. Одетый в балахонистый, непонятного серо-коричневого цвета плащ. Павел ткнул локтем Шарьяжа в бок:

– Вот он!

Шарьяж вскользь окинул Аркадия взглядом, привстал, бесшумно шагнул в сторону и исчез среди стволов старых тополей, плотно окружавших детскую площадку.