Кибер-Ангел

– А я тоже виделась с этим Виктором из РОбТ, несколько дней надиктовывала ему архив дедушки. Меня Шарьяж к нему отвел и сказал, что он – человек, которому можно доверять. Виктор все записал на диктофон, обещал, что выпустит книгу. И по ней, как по учебнику, будут тренироваться телохранители. Избегать метаударов, распознавать их и подготавливать к такому воздействию своих клиентов. Еще дня три буду из памяти доставать то, что пропустила.

– А почему ты скрывала от нас, что архив у тебя в памяти?

– Дед предупреждал меня, что архив должен попасть в «правильные» руки. И я после его смерти от всех скрывала информацию. Даже от бабушки и мамы. Как узнать, какие руки правильные? Вот когда я увидела Нору и почувствовала, что такие, как она, могут натворить, только тогда решилась. Телохранители – защитники людей, это то, что нужно. Дед бы одобрил.

Лиза потрогала волосы, проверяя, все ли в порядке, не разлохматилась ли прическа.

– Паша, а у твоего отца была настоящая сестра? Или Нора все выдумала?

У Павла резко испортилось настроение. Куда приятнее обсуждать архив деда Лизы, свою новую работу и находку в кухонной тумбочке, чем то, что под боком у него жила убийца отца, а он ей верил и иногда даже защищал ее от тети Паши. Вот у тети Паши как раз оказалось чутье на плохих людей, а у него, Павла, это чутье не сработало. Он вздохнул:

– Была. И жила в Сибири. Только умерла несколько лет назад. Отец мне про нее ничего не рассказывал, так, обмолвился пару раз, что есть сестра. Я даже имени не знал. Нора все разнюхала, я от нее и услышал историю своей семьи. Если бы я не был тупым самодовольным пентестером[5], интересовался бы семьей и предками, ничего бы этого не случилось. А я даже не додумался навести справки, когда Нора только появилась.

Оба помолчали. Лиза вдруг засмеялась:

– А мама замуж выходит. За твоего начлаба. Представляешь? Она его нам с бабушкой официально представила. Он так стеснялся!

Лиза произнесла, словно попробовала на вкус: «Дядя Боря», – и снова засмеялась.

– Я когда услышала, что он интересуется архивом академика Сутонина, испугалась. Не хотела, чтобы мама снова попала в ловушку. Они же очень разные: мама и дядя Боря. А все оказалось проще. Помнишь, сразу после сцены с подставным тележурналистом Тимуром начлаб помчался к ней на свидание? Просто хотел предупредить, что архивом интересуется телевидение. Но это было все равно бесполезно. Мама про архив ничего не знала, а то, что ее отец – академик Сутонин, надо было еще доказать. Фамилии-то разные. Но то, что начлаб беспокоился о маме, и примирило нас с бабушкой с новым маминым замужеством.

Шум в кафе стал стихать. Посетители, заканчивая обедать, расходились по местам своей работы. Официантки, гремя тележками, собирали со столов грязную посуду. Без конца хлопала входная дверь, выпускавшая на улицу завсегдатаев кафе и новых клиентов. Павел подал руку Лизе:

– Пойдем? Я хочу проводить тебя к Елене Александровне и официально представиться. Хочу быть твоим другом, иметь право защищать тебя и проводить с тобой время.

Глядя на покрасневшую Лизу, Павел добавил:

– И еще хочу сказать бабушке, что мне очень нравится твоя новая стрижка.

* * *

На следующий день позвонил Шарьяж:

– Привет! Как сам? – В трубке слышались мужские голоса, среди которых выделялся командирский – Виктора. – Тебе Лиза сообщила, что я познакомил ее с Виктором и она надиктовала ему по памяти черновики работ деда по защите от нейропрограммирования и метаударов?

– Сообщила. Слушай, я на работе сейчас, если ты хочешь просто поболтать, приходи вечером в гости. Тетя Паша с утра пела арию мистера Икс «Всегда быть в маске – судьба моя», а это хороший знак. Рассчитываю минимум на пирог с мясом.

– Нет-нет, – заторопился Шарьяж, – я тоже устраиваюсь на работу. Возвращаюсь в отряд телохранителей. Я вот что звоню. Помнишь, ты мне рассказывал про письма с угрозами, которые нашел в компе отца?

Павел насторожился. Про письма, если честно, он забыл. Круговерть последних событий начисто отбила память о чем-то еще, кроме поисков убийцы отца.

– И что?

– Я нашел адрес и контакты человека, который посылал эти письма. Сейчас пришлю. Или уже не надо?

– Присылай. Разберусь.

Спустя два дня, в свои первые законные выходные, стоя перед воротами сварного металлического забора, опоясывающего территорию детского дома, Павел никак не решался нажать на кнопку звонка. Он сжимал в руке листочек с распечатанным адресом и именем человека, который писал угрозы отцу, и не мог поверить, что это правда. Не может быть. Не может. Этого. Быть.

Наконец он с силой нажал на круглую холодную кнопку, придумывая, что сказать, если спросят причину посещения детского дома. Но замок просто щелкнул, калитка приоткрылась, и Павел, облегченно вздохнув и обрадовавшись, что не пришлось врать, прошел к крыльцу. Оттягивая момент, когда нужно будет войти, объяснять охраннику, кто ему нужен и зачем, Павел тщательно и долго счищал грязь с ботинок о ржавую прямоугольную решетку.

– О как. Главный, – неожиданно услышал Павел над головой знакомый голос.