Кибердемоны 2. Сонгоку

— Просто так. Это был… Это была просто тень. Сгусток тьмы, примерно гуманоидных очертаний.

— И он пытался контактировать?

— Ну да. Он вытянул руку… Конечность… И указал мне на дыру в контейнерах. Так я и сбежал.

— И ты не испытывал… никаких неприятных ощущений?

— Кроме того, что сломал пару ребер, отшиб почку и обморозился? Да нет, что ты. Я чувствовал себя просто замечательно.

— Сарказм?

— И как ты догадался?

Вновь пауза. Мирону показалось, она похожа на морозную ночь, полную колких снежинок.

— Кроме тебя его кто-нибудь видел?

— Я же тебе говорю: он отвлёк спецназ. Они меня уже скрутили, но Призрак появился, и они начали стрелять. А я свалил. Но Мелета его не видела.

— Мелета?

— Ну… — Мирон с силой потёр щёки. — Программа, которая разговаривает со мной через твои крутые Плюсы. Я назвал её так, чтобы было…

— Ясно. Сентиментальные чувства к погибшей девушке.

— Может, она не погибла, — запальчиво возразил Мирон. — Анонимусы обещали её найти…

— Значит, в Плюсе его в это время не было, — нетерпеливо перебил Платон.

— Или… электронные устройства Призрака не замечают, — пожал плечами Мирон. — Только люди.

Он вновь повалился на кровать, ощутив зверскую усталость. Глаза просто слипались.

Джет-лаг, — подумал он. — И Неоновая Хризантема…

— Сейчас я отрубаюсь, — сказал он брату. — Но мы разберемся. С призраками, с убийством отца… Со всей этой херней. Лады?

— Если ты не против, я поработаю в Плюсе, — ответил Платон. — Наведу кое-какие справки.

— Развлекайся, — буркнул Мирон и зарылся в подушку.

В следующий миг раздался стук в дверь.

Он разлепил веки, тупо посмотрел на дверную ручку.

— Кто там? — спросил он программу.

— Не могу определить. Его… он как-то прячется. Этого человека нет ни на одной из камер.

Стук стал настойчивее.

Заворчав, как пёс, Мирон поднялся и шагнул к двери. Номер был небольшим и одного шага было более чем достаточно.

— Кто там? — спросил он. Усталость сжимала мозг липкими пальцами, думать ни о чём не хотелось.

— Господин Орровски? — голос был незнакомым, с еле заметным акцентом на букве «л». — Нам необходимо поговорить.

— Кто вы такой?

То, что здесь кто-то знает его имя, заставило Мирона проснуться.

— Откройте дверь. Не бойтесь, я не кусаюсь. Для вас же будет лучше, если меня здесь никто не увидит.

Мирон приложил ладонь к сенсорной панели, дверь приоткрылась. На пороге стоял давешний посетитель бара. Тот, что салютовал ему бутылкой пива.

Глава 3

2.3

Чёрный ход и пожарная лестница.

Войдя, незнакомец сразу сел на стул, который стоял у кровати. Мирону ничего не оставалось, как взгромоздиться на футон.

Будто он больной, и навестить его пришел не слишком приятный родственник.

Конструкт лежал на покрывале — примерно посередине между ним и Мироном.

Он был странный. Будто сошел с картины Мондриана: квадратная голова — лысина окружена жесткой, торчащей во все стороны порослью, квадратные плечи, с которых плащ, коричневый, как грязь под ногтями, спадал бесформенными грубыми складками…

Когда Мирон добрался до ботинок — грубых, разношенных, то невольно перевел взгляд на синт-ковёр — не осталось ли на нём грязных следов. Но если они и были, ворсинки ковра уже всё поглотили.

Человек сидел молча, крутя в желтых пальцах с крепкими квадратными ногтями замусоленную сигарету — будто давал время к себе привыкнуть.

Он сидел так близко, что Мирон чувствовал запах: табак, сдобренный каким-то ароматизатором, пиво, машинное масло — будто незнакомец много времени проводит за рулём. От его плаща, влажного на плечах, несло плесенью.

Сигарета негромко потрескивала, роняя горящие табачные крошки на ковёр и незнакомец безучастно наблюдал, как они, одна за другой, гаснут, оставляя чёрные точки проплешин.

— Меня зовут Усикава, — сказал он, докурив. Посмотрел на Мирона, зачем-то кивнул и улыбнулся. Зубы у него были желтые, будто испачканные цветочной пыльцой. — Но друзья кличут меня просто Уси.

— Очень сложно представить, что у вас есть друзья, — вырвалось у Мирона. Он не хотел грубить, ответ слетел сам собой, как реакция на вмешательство в его личное пространство.

— Это потому, что вы не сильны в японском, — усмехнулся человек.

— Уси — это иероглиф «корова», — прошептала программа под сводом черепа. — Его дразнят быком, а следует отметить, что у японцев сравнение с животными — сильное оскорбление.

— Так что вам нужно?

Мирон еще не привык разговаривать «на два фронта». Голос в голове отвлекал, но попросить Мелету замолчать он не решился.

— Лично мне — ничего. Но я пришел по поручению других людей.

— И как вы прошли мимо охраны внизу? Я думал, Империал славится своей конфиденциальностью…

— О, в этом нет ничего сверхъестественного, — он успокаивающе взмахнул руками. — Никто не замечает такую ничтожную персону как я… Маленький человек, блоха. Но в этом есть и свои преимущества.

— Вы следили за мной? Я видел вас в баре…