Кибердемоны 3. Динамический хаос

— Вот видишь, — улыбнулась Амели. — Он не хочет с тобой идти.

— Мирон? — на мгновение глаза Оссеан сделались огромными, она вновь походила на хрупкую девушку. Но так как он не двигался с места, лицо её отвердело. Кажущаяся хрупкость слетела, как кокон с вылупившегося богомола.

— Ты пойдёшь со мной, — резко заявила она и схватила Мирона за другую руку. Хватка напомнила стальные кусачки, которыми перекусывают проволоку.

— Это мы еще посмотрим, — ответила Амели и перехватила руку Оссеан.

Девушки, словно фурии, уставились друг другу в глаза. Мирон был забыт.

Амели попыталась пнуть Оссеан в пах, нога её была перехвачена и вздёрнута вверх. Амели совершила ловкий кувырок и приземлилась на брусчатку с торжествующей улыбкой. Оссеан низко пригнулась, выставив руку. Другую она отвела далеко назад, из левой ладони её вырос серебристый тонкий клинок.

Совсем, как у девочек — сукибана, — не к месту подумал Мирон.

Он нервно оглядывался вокруг, но видел лишь спины — люди, почуяв угрозу, поспешно удалялись с площади.

Такеши говорил, что Амели обучалась в том числе и боевым искусствам, — вспомнил Мирон.

Девушки были похожи на двух хищных стрекоз. Взмахивая руками-крыльями, они с невероятной скоростью пикировали друг на друга. Атака перетекала в защиту, затем снова в атаку — они двигались беззвучно, слышен был только шелест одежды.

У Оссеан появился второй клинок — из правой ладони. Амели орудовала длинной изогнутой катаной, в которой Мирон с замиранием в груди опознал второй композитный меч. Тот, который остался в Токио, у Хитокири.

Повинуясь импульсу, он положил ладонь на ближайшую клюшку. Кухня возникла вокруг, как по волшебству.

— Ты их видишь? — спросил он Платона, который что-то делал, сидя за столом.

— Разумеется, — откликнулся брат, не отрываясь от своего занятия.

Мирон в шоке выпучил глаза: Платон чистил пистолет. Аккуратно разложив на чистой тряпочке все детали, он скрупулёзно наводил лоск на ствол винтажного люгера.

— Может, объяснишь, что происходит? — Мирон, находясь в виртуальности, в отличие от брата не видел того, что происходит на площади.

— Ты выполнишь мою просьбу? — Платон ловко собрал пистолет и посмотрел Мирону в глаза.

— Смотря какую.

— Ты должен убить Орэн, — сказал он и протянул Мирону оружие.

— Ты с ума сошел! — крикнул Мирон. — Виртуальный пистолет не будет стрелять в Минусе.

— Так значит, проблема только в этом? — брат всё так же протягивал пистолет.

— Нет! Я не собираюсь никого убивать.

— Тогда она убьёт тебя.

— Если бы она хотела, уже убила бы. Или хотя бы попыталась.

— Она сумасшедшая, — гнул своё Платон. — Убей её, и избавишь себя от кучи проблем.

— С каких пор ты стал таким кровожадным?

— Нужды многих важнее нужд нескольких, — пожал плечами брат. — Или одного…

— Нет. Не важнее.

— С каких пор ты стал таким сентиментальным?

— Я всегда был таким, — сказал Мирон. — Просто тебе никогда не было до меня дела.

Отпустив клюшку, он вновь оказался на площади.

Оссеан с Амели сместились немного влево, но в целом ситуация не изменилась.

Площадь опустела. Ни прохожих, ни голубей. Брусчатка покрылась тёмными пятнышками: беззвучно, словно в чёрно-белом кинофильме, пошёл дождь.

Подставив лицо холодным струям, Мирон отвернулся к бирюзовому куполу терминала. По его поблёскивающей мокрой поверхности стремительно пробегали тени.

— Мирон, — прорычала Оссеан. Голос изменился почти до неузнаваемости. — Иди в авиетку. Она доставит тебя домой.

— Да пошли вы обе, — тихо ругнулся он и пошел в противоположную сторону.

Ему было наплевать, куда. Главное, подальше отсюда.

— В терминале вовсе не Платон! — выкрикнула ему в спину Амели.

Голос её взлетел над куполом и оборвался, как порванная струна.

Мирон остановился. В этот момент за спиной раздался глухой звук — с каким что-то тяжелое упало на брусчатку. И быстрые, переходящие в бег, шаги.

Он не выдержал и оглянулся.

Амели шла, чуть кренясь на бок, прижимая руку к рёбрам. Из-под её ладони вырывались крупные рубиновые капли. Щека чуть выше рта была рассечена, и нижняя половина лица тоже была в крови. Кофту она потеряла. Чулки на коленях разошлись, сквозь прорехи просвечивала белая, как пенорол, кожа.

Оссеан бесформенной кучей лежала возле фонтана. Белоснежное пальто посерело и покрылось яркими, будто нанесёнными акварелью, брызгами. Лишь волосы сияли по прежнему, похожие на тонкие нити стекловолокна.

— Идём, если хочешь жить, — бросила Амели, поравнявшись с Мироном, и прошла мимо.

Но тот продолжал смотреть на Оссеан. Казалось, девушка уснула. Прилегла отдохнуть, когда её внезапно сморила усталость.

И вдруг одна рука, тонкая, словно ветка, поднялась, вывернулась под неестественным углом и упёрлась в брусчатку. Вторая последовала за ней. Голова с свесившимися вперёд волосами вскинулась, но нижняя часть туловища осталась неподвижной.

А затем Оссеан откинула волосы и посмотрела на Мирона.

— Ты мне не поможешь? — голосок был детским, но прерывался, как у механической куклы, у которой кончился завод. — Мирон, не оставляй меня. Пожалуйста.