Кибериада. Повести и рассказы

Играем, но разлезается играние наше,затем что темень в глазах! Da capo al fine![С начала до конца!(ит.)]- кричит Роговик.Плохо,еще раз! Играем,вступает оркестр,по спине мурашки, полный звук и полный тон, но среди этих мурашек другие какие-то, немузыкальные,чувствую да вдобавок путаю ноты, а причиной тому глазотряс от беспрестанного зырканья в угол.Пошло форте,гремят медные, но словно бы пробирает их дрожь,а Гориллище шкаф отворяет, принюхивается, на пороге садится,зычно рыгает, знать,отрыгнулось ему Колокольником,о Боже правый,о Гармония Сфер!А от рыгания- от чего же еще?- съехали в фальшь смычки,а пианист как забарабанит по клавишам,вкривь,вкось,в тряс, в дрожь! Морщится роговой Капельмейстер,словно лягушку проглотил, ох, плохо, такие инструменты, а запороты, скверно, мерзопакость, не музыка, и не совестно вам, лоботрясы, лодыри! еще раз! И раздает нам руководящие исходящие из-за пюпитра, и витамины, и смеси питательные,и приносят заграничный канифолий в бочонках,нарочно выписанный, не жалеет расходов Его Величество Гармонарх, но снова фальшь вкривь-вкось,и вот уже Непременную Ученую Комиссию учреждают. Заседает Комиссия, и что порешит,то мигом и исполняется. Входят четверками музицейские в позументах,становятся справа и слева от нас,и кто сфальшивит на фа-диез — премию прочь, а кто на бемоль- вычет из жалованья. И играем мы форте, но фальшь, и по шее трахают нас музицейские, ибо каждый снабжен метрономом и акустрофоном,и от всеобщего траха слабеет симфония,и слышно скорее трах-тампамтрах, чем тирлим-пампам; вижу, в лютую я попал переделку из-за тяги к Гармонии Сфер — вся голова в шишках…

Мало музицейских! Подтягивают резервы, нотоведов-счетоводов несчетные полчища,ко всякому игрецу приставляют поверщика,чтоб за чистотою звука следил; сверяют они тональности, приход и расход и баланс мелодий,строчат, и от скрипа перьев музыки меньше,чем котенок наплакал.О, что-то не так! — говорит роговик-капельмейстер,-не так!И колокольчиков нет. Где Колокольник, куда подевался? Те,что подальше, в смех, а ближние на корточки и бормочут: а ведь нету, действительно нету, испарился он, что ли, а? Может, упорхнул на мелодии? Что скажет начальство? Скверно, понимаем, что скверно! Злобарь, густобрех,балабон,ящереныш,стреканул,ренегад,собака,стреньбрендил,и прочее.

И устраивает нам дирижер совещание с практическими занятиями. Нужно до самых корней дрожальной фальши добраться! И все вокруг признают: Что-то и вправду нам как будто препятствует. Что-то, мол, портит обедню. И что это, дескать, за фантазмы-миазмы мешают нам и с пути к Га.Сф. сбивают? Контра-Басист говорит: Быть может, воздушной вентиляции не хватает? Виолист на это: Полагаю,напротив,что слишком сильный сквозняк. Или, может, уж очень я виолу свою завиолил,оттого она и виляет? Моя вина!А другие бормочут: Возможно, как знать,проверим весь зал, все углы и все эркеры, может, мыши завелись, может, их-то и боится интуитивно подсознание наше? И начинаем искать сквозняки, вентилюфты,затыкаем всякую щель,и мышей тоже ищем,с лупами,на четвереньках, и наконец сыскали трех тараканов,одного паука, шесть блох да вшей пару дюжин; ободренные этой находкой,протокол составляем и давай искать дальше, теперь уже с фонариками электрическими,под эстрадой и во всех закутках, но замечаю, никто не придвигается к Шкафу ближе, как на шесть шагов, я тоже на корточках лазаю, углы обнюхиваю и словно бы ненароком направляю толкучку, себя вместе с прочими к Шкафу подпихиваю,а там словно бы электрошок, дальше ни на вершок,все единым трясом назад, как черт от ладана, приборматывая: Ага, стена. Известное дело,стена, самая что ни на есть стеночная, в такой, окромя кирпича да песка,штукатурки да извести, нечему быть! А когда я попробовал,приналегши,подтолкнуть их, кто-то, чую, меня отпихивает, а кто-то и в зад укусил. И вот уже откатились мы на более спокойное место. Да еще при откате кто-то всадил мне в глаз палец.Стал я смекать,что они,превосходно все замечая, не замечают вообще ничего,видя все ясно,ничего не видят, и, весьма удивленный такими порядками, удалился на четвереньках.