Кибернетическая гипотеза

Если подавление при кибернетическом подходе играет роль предотвращения событий, то неизбежным его следствием становится предвидение как способ борьбы с неопределённостью будущего. И здесь ставка делается на технологии статистики. Но если присущие социальному государству технологии целиком бросаются на предсказание рисков, вероятностных и нет, то технологии, свойственные кибернетическому капитализму, стремятся увеличить число сфер ответственности. Дискурс о рисках – это движущая сила кибернетической гипотезы: сначала его широко распространяют, чтобы затем он проник внутрь и усвоился. Потому что риск лучше принимается тогда, когда те, кто его испытывает, думают, что сами пошли на него, считают себя ответственными, и в особенности когда чувствуют, что в силах сами его контролировать и управлять им. Но как признаёт один из экспертов, «нулевого риска» не существует: «Понятие риска ослабляет причинно-следственные связи, но при этом не стирает их целиком. Даже напротив, увеличивает их число. […] Воспринимать опасность как риск неизбежно означает признать, что мы никогда не защитимся от него полностью: им можно управлять, приручать его, но никак не уничтожить»¹⁸. И под предлогом своего постоянного присутствия в системе риск становится идеальным инструментом для утверждения новых форм власти, которые содействуют всё возрастающему влиянию механизмов на индивидов и коллективы. Он устраняет любую почву для конфликта, в обязательном порядке собирая всех индивидов вокруг управления угрозами, которые якобы одинаково касаются каждого. Аргумент, который ЛЮДИ хотели нас заставить проглотить, в следующем: чем больше защиты, тем больше сопутствующего производства беззащитности. И если вы думаете, что растёт незащищённость, в то время как предвидение становится всё более безошибочным, значит это вы сами боитесь рисков. А раз вы боитесь рисков, значит вы не доверяете системе целиком контролировать вашу жизнь, тогда ваш страх может быть заразным и представляет уже реальную опасность недоверия системе. Иначе говоря, бояться рисков – значит самому представлять риск для общества. Императив рыночного круговорота, на котором строится кибернетический капитализм, преобразуется в общую фобию, выдумку про саморазрушение. Общество контроля есть параноидальное общество, что подтверждается постоянным размножением в его лоне теорий заговора. Следовательно, каждый индивид при кибернетическом капитализме субъективируется в опасного дивидуума[18], в некоего врага сбалансированного общества.

Нет ничего удивительного в том, что главные коллаборационисты Капитала (каковыми во Франции можно считать Франсуа Эвальда или Дени Кесслера) в своих построениях утверждают, что Государство всеобщего благоденствия, типичное для фордистской модели общественной регуляции, снизив общественные риски, отучило индивидов быть ответственными. Следовательно, цель ликвидации систем социальной защиты, которую мы наблюдаем с начала 1980-х, в том, чтобы сделать каждого ответственным, перераспределяя «риски», которые в рамках единого социального тела несли только капиталисты, на каждого. В конечном итоге, речь о том, чтобы вдолбить в голову каждого индивида идею воспроизводства общества, чтобы он ничего не ждал от него, но жертвовал для него всем. Ведь общественная регуляция катастроф и всего непредвиденного уже не может происходить так, как боролись с чумой в Средние века: за счёт общественной изоляции, козла отпущения, смирительных рубашек и заборов. Если каждый должен нести ответственность за риск, который привносит в общество, то ЛЮДИ его уже не могут исключить, не лишившись потенциального источника выгоды. Итак, благодаря кибернетическому капитализму таким образом параллельно идут социализация экономики и усиление «принципа ответственности». Он производит гражданина как «опасного дивидуума», который самонейтрализует свою способность к разрушению порядка. Таким образом, нужно сделать самоконтроль общим местом, как благоприятное условие для размножения механизмов контроля и их эффективного переключения. При кибернетическом капитализме любой кризис подготавливает усиление его механизмов. Споры про ГМО, как и «эпидемия коровьего бешенства», окончательно позволили за последние годы ввести во Франции беспрецедентный сквозной контроль за дивидуумами и вещами. Возросшая профессионализация контроля – который наряду со страхованием является тем сектором экономики, чей рост гарантируется кибернетической логикой, – всего лишь оборотная сторона роста гражданина как политической субъективности, полностью самостоятельно подавляющей тот риск, какой она объективно несёт. Так гражданская бдительность вносит свой вклад в улучшение механизмов управления.