Кидонианка

— Не думаю, что весь. Виктор не был беден и до работы на Земле. Аемилиус, если хочешь его поймать — дерзай, у меня новых сведений нет, — возможно, называть адмирала элитного военного флота по имени — это перебор, но Еве терять уже нечего.

— Не хочешь помогать нам ловить пиратов? Уже до такого докатилась?

— Он не пират, а капер, он ведь работал только в Старом космосе, у нас за такое не сажают, — Эсора поймала себя на мысли, что защищает Виктора, и осеклась. — Как знаете, в общем.

— Эх, а мы ведь с тобой по-хорошему, — вздохнул Ксавьер.

Допрос продлился еще несколько часов. Они пытались выдавить из Евы сведения, которых у нее не было: контакты Ивара, его источники в Приоритете, знакомые теневые брокеры и торговцы информацией. СБК всерьез взялась за самоуверенного кидонианца — вряд ли тот преуспеет на своем поприще в спасении галактики. Теперь все кончено. Эсора не знала, как бороться, и корила себя. Надо было остаться с де Кармой на Земле. Надо было…

Вечером пришел отец. Ева только устроилась на кушетке, чтобы подремать после долгого изматывающего разговора, а он пожаловал и молча встал по ту сторону стекла. Эсора неуверенными шагами пересекла камеру и, сгорбившись, присела напротив. Несколько минут они не сводили друг с друга глаз. Слова не хотели приходить на ум.

— Как ты, Ева? — наконец, спросил он.

— Держусь.

— Ты правда сделала все то, о чем они говорят?

— Отчасти. С кидонианцем спала, а вот родину не предавала.

Отец с горечью вздохнул.

— Хотел бы я тебе помочь… Но канцлер сразу сказал, что это бесполезно — он лично проследит, чтобы дело дошло до Трибунала. Я пытался найти обходные пути, но нашим адвокатам не позволили ознакомиться с материалами дела.

Ева усмехнулась.

— Конечно, у них же нет допуска. Дадут какого-нибудь государственного, он позаботится, чтобы меня надолго упекли.

— Скажи мне, что мы сделали не так? Почему ты не пошла по нашим стопам?

— Дело во мне, пап. Я не могу жить вашей жизнью, для меня вы словно призраки. Наивные, бегаете, суетитесь, головы забиты будничной рутиной. А вокруг столько ужасов, столько дряни происходит. А теперь еще и это вторжение…

Слова про призраков отцу не понравились — он едва заметно скривился. Но, стоит отдать должное, задал единственно важный вопрос:

— Ты правда думаешь, что будет война с пришельцами?

— Да, пап. Запасись едой и топливом для яхты. Возможно, вам придется очень быстро улетать.

— Эх, дочка, теперь твои слова никого не волнуют. Я не смогу протолкнуть вопрос дальше: узнав, кто источник, люди откажутся читать материалы. Боюсь, тебе нужно найти более весомые доказательства. Да и сам я, признаться, слабо в это верю.

— Я в тюрьме, пап. Ничего уже не найду. Лет пятьдесят точно.

— Мы будем бороться за тебя, обещаю. Киндрейс рано или поздно уйдет, и мы обязательно найдем способ очистить твое имя.

— Верь и я постараюсь верить.

Она подошла к стеклу и положила на него ладонь. Каждый новый сантиметр сближения с прозрачной стеной давался с трудом: вмонтированный в потолок камеры маленький гравитационный колодец включится, если заключенный сделает что-то подозрительное. На полной мощности эта штука отбросит Еву назад и подвесит в воздухе до прихода охраны. Поэтому двигаться пришлось медленно, чтобы не заставлять машину нервничать.

Отец положил руку с обратной стороны и на этом они попрощались. Ни Григориус, ни старшая дочь не умели выражать эмоций, поэтому со стороны казалось, будто два взрослых человека просто решили подержать руки на стекле и разойтись.

Утром снова был допрос. Ксавьер и Като долго смотрели на нее, словно пытались прочитать мысли. Оба чернее тучи — умудрились за ночь где-то облажаться. Потом адмирал произнес:

— Ленисаад ушел от нас. Корабль, который за ним отправили, почти сразу перестал выходить на связь и пропал со сканеров. Не было даже признаков боя.

Ева пожала плечами.

— Не скажу, что удивлена.

— Его будто предупредили, — непрозрачно намекнул Като.

— Дай угадаю: это сделала я из камеры?

— Эх, Ева, твое бы чувство юмора да в нормальное русло.

— Оно и было в нормальном русле, пока вы не решили повесить свои ошибки на меня.

— Свои ошибки?! — возмутился Ксавьер.

— Да, свое дрянное планирование и раздолбайство. Вы послали трех агентов на Михъельм, а должны быть заселить ими всю планету! Может, тогда бы никто и не стал нас расстреливать, зная, что наши спины прикрывают.

— Ты словно не знаешь, как планируются операции. Для нас важно, чтобы агентов не раскрыли, а толпа сильно уменьшает шансы на незаметное выполнение задания.

— Нас и правда не раскрыли очень, я бы сказала впечатляющим образом.

— Тьфу! — Ксавьер стукнул по столу и едва сдержал ругательство.

Адмирал проигнорировал эмоции напарника и дипломатично спросил:

— Тебе есть, что еще сказать по этому делу?

— Нет. Читайте отчет.

— В таком случае, допросов больше не будет. Дальше только Трибунал — свой шанс ты упустила.

— Как будто он был, — буркнула Эсора.

Да, стоило остаться на Земле.