Кидонианка

Де Карма еще немного поводил Розу по достопримечательностям: показал древние земные строения, пережившие эпоху перенаселения, и последний оставшийся лес в бассейне Амазонки. Правда, кроме деревьев там ничего толком и не было, разве что немного птиц. Но даже несмотря на красоты, Земля все равно разочаровала: шум, толкотня, жара и вонь — ничего похожего на прекрасную столичную планету, о которой писали в старых книгах. Неужели люди угробили ее всего за пару тысяч лет?

Поэтому Розали только обрадовалась, когда пришло время возвращаться на базу Виктора. Они прибыли вечером: город вокруг ангара стал сборищем смертельно ярких голограмм и зазывающих надписей. Весь этот свет вызвал у девушки необъяснимое раздражение: хотелось найти рекламное агентство и разгромить его офис.

Ленисаад (Ленни, как прозвал его Ивар, чем нарвался на ругань) разместил весь отряд в некоем подобии казармы. В его собственности было два огромных ангара, и если в одном приземлялись корабли с мигрантами и контрабандой, то в другом он устроил жилую зону для своих людей. Кроме отряда Ивара там разместили демократов и несколько десятков неприятных на вид личностей. Последние устроили потасовку в углу и делали ставки. Многие уже изрядно подвыпили и выпустили целое облако сигаретного дыма. Вентиляция работала слабо, так что серая пелена медленно поднялась к потолку и превратилась в подобие дружелюбного привидения.

Вечер Розали провела за терминалом: открыла для себя удивительный мир ИнтерСети и бесплатных энциклопедий. Листать паспорт и смотреть на фотографию мамы она все так же не решалась. А когда голова начала болеть от голограмм и мысленных проекций, присоединилась к остальной команде. Те затеяли карточный турнир на старой бочке ионного топлива, все еще воняющей чем-то едким.

Увы, веселье быстро закончилось: все пошли спать, набираться сил для завтрашнего «дня Х», и в итоге Розали осталась одна. Ночь предстояла долгая, и девушка поняла, что не сможет выдержать храп нескольких десятков людей. Она долго гуляла по ангару в поисках чего-то интересного, пока не нашла скрипучую металлическую лестницу. Та привела Розу под самую крышу — очень высоко, между прочим. Здесь Виктор проложил хлипкий мостик, который закончился выходом на балкон. Строго говоря, балконом это сложно было назвать: Ленисаад проделал дыру в стене и прибил снаружи площадку похожую основание пожарной лестницы.

Отсюда девушка на протяжении многих часов рассматривала сияющие огоньки воздушных трасс и окна небоскребов, расположившихся вокруг. Слабый ветерок доносил что-то похожее на запах моря, но рассмотреть или тем более услышать его не удалось. Все заглушил бесконечный город, который уже успел надоесть и высосать оставшиеся силы.

После такого дня воспоминания о жизни в замке показались очень уютными: ночи напролет сидеть на крепостной стене, вдыхать прохладный воздух и считать, сколько часов нужно лунам Поместья, чтобы обогнуть небосвод — прекрасная трата времени.

Когда лучи Земного солнца ударили в стеклянные стены домов, сзади послышался металлический звон и ругань: Адам и Виктор, взбираясь по лестнице, уронили что-то и принялись обвинять друг друга. Кто-то из них спустился и через несколько минут вернулся, а затем оба мужчины продолжили путь как ни в чем ни бывало.

— Привет! — Адам раскурил дико воняющую сигарету и протянул Розе. — Хочешь?

— Фу, нет!

— Ну как знаешь, — он с напускным удовольствием затянулся и уставился на рассвет. — Люблю Землю.

— Ты-то? — удивился Виктор. — Ты же аламарси, ты должен ненавидеть планеты.

— Никому я ничего не должен, — отмахнулся Адам. — Мне тут нравится, потому что, когда прилетаешь в этот мусорник, сразу становится ясно, что мы из себя представляем. Дикари, заселившие галактику, а за душой — ничего.

— «Дикари»? — усмехнулся Ленисаад. — С козырной ты карты зашел.

— А разве я не прав? Мы, аламарси, живем в тесных общинах, как это делали предки, и боремся за выживание, имеем цель. А какая цель у этих людей? — он обвел рукой горизонт. — Очередная зарплата? Новая машина? Должность? Неуемная жажда сделать свою жизнь похожей на рекламу превратила вас, планетников, в дикарей. Живете сами по себе: вокруг столько народу, а кто протянет руку? Кто поможет в трудную минуту? Кому здесь можно доверять? У всех свои проблемы, всем на тебя плевать. Хотят поскорее заработать на красивую жизнь, но, если получается, становятся только несчастнее. Им всегда мало.

— Ну, это, конечно, правда, — согласился Виктор и тоже закурил. — Я как-то читал, что ученые давно уже выяснили, что, если у человека есть определенный достаток, никакая прибавка не сделает его счастливее. То есть, когда тебе нечего есть, любая лишняя копейка будет в радость, а когда жрешь от пуза — даже миллион не сделает жизнь приятнее.

— Я как раз об этом и говорю. Люди сейчас и стареют медленно: бывает, взглянешь на студента, а в глазах старик. И жизнь ему уже не мила, хотя казалось бы — жить да жить. А ради чего?

Виктор закивал.

— Это странно, но я снова с тобой согласен. Никогда бы не подумал, что ты философ!