Киев для романтиков

Европейская площадь во все времена отличалась воздвижением различных памятников. Вначале у входа в Купеческий сад стоял фонтан с очень редким названием Иван, потом после спасения от террориста Александра II в 1866 г. – часовня. Центр города, обозреваемый со всех сторон, словно предназначен для постановки величественного памятника в честь Александра ІІ, которого справедливо называли Освободителем, и как никому из самодержцев повсеместно ставили памятники. Заказ на его изготовление в 50-летие освобождения крестьян от крепостного права получил Э. Ксименес. На его открытие 30 августа прибыли Николай ІІ, Александра Федоровна, их дети, П. А. Столыпин. Их приезд снимал мой дядя – кинохроникер Владимир Добжанский. Памятник состоял из трех постаментов светлого мрамора. На центральном, более высоком, стоял Александр II в парадной форме с орденами и эполетами, в накинутой на плечи мантии. Опираясь на невысокое кресло, царь в правой руке держал лист манифеста. У основания скульптурная группа: жители Юго-Западного края – крестьяне, ребенок, священник – окружали аллегорическую фигуру России, восседающей на троне. Как тут не восхититься самодержавной идеей: селяне в украинской национальной одежде на коленях перед Россией – жаждут благоденствия. Выше помещался двуглавый орел и надпись: «Царю-Освободителю благодарный Юго-Западный край. 1911». У основания боковых, более низких постаментов помещались скульптурные композиции с фигурами Правосудия и Милосердия. К памятнику вела каменная лестница, а чуть позже от улицы его отгородила ажурная чугунная решетка. Впечатляющий своими размерами и обилием фигур памятник не простоял и десяти лет. Со свержением самодержавия все фигуры и бронзовые детали переплавили на заводе «Арсенал». Этот «сверхреволюционный» завод славился еще и нещадной переработкой «царей и их сатрапов», – уже в виде утильсырья. На сохраненном постаменте некоторое время устанавливали агитпропаганду. Можно было заметить, как царя сменяли то рядовые красноармейцы, то вожди пролетариата. В один из последних годов жизни И. Сталина изобразили и его, но традиционно, из временного материала.

И памятник остался только на редких фотографиях, а не в человеческой памяти. На месте отеля «Европейский», который был то министерством, то прокуратурой, в 1982 г. построили Музей Ленина. Для того чтобы здание соответствовало «великому образу», пришлось срыть значительную часть Владимирской горки. Видно авторам идеи хотелось разместить это «святилище» именно здесь, чтобы в народе, спустя какое-то время, поговаривали, что Горка получила название в честь «вождя революции». При всей, на первый взгляд, бредовости сего замысла, в этом что-то было. Помню, как в 1982 г. высокий чин Киевского горисполкома обсуждала со мной вопрос о переносе памятника князю Владимиру на территорию Киево-Печерского заповедника. Там он лучше сохранится, мол-де, и не ссунется с террасы. Подобное происходит и с памятником Петровскому, когда сегодня большинство уверено, что Петровская аллея названа в честь «всеукраинского старосты», а не в память царя Петра. Хотя и это не спасет ее от переименования, а на Русановке бульвар Давыдова – гусара-поэта, а не А. Давыдова – председателя Киевского горсовета (1947–1963), во время правления которого в 1961 г. произошла ужасная Куреневская катастрофа с множеством жертв.