Киево-Печерский патерик

Тогда жена, видвши себ лишену таковыа красоты, и на другый съвтъ диаволь приходить, помысливъ же сице, яко: «Аще искуплю его, всяко и неволею покорить ми ся». Посылаеть же ко дръжащему того, да возмет у неа, елико хощеть, Моиса же предасть ей. Онъ же, видвъ улучение времени и богатества приобретение, взя у неа яко до тысящи имния, Моиса же предасть ей. И с нужею влечаху его безстудн на дло непреподобно. Яко се власть приимши на немъ, и повелеваеть ему причтатися себ, и разршивши же его от узъ, и въ многоцнныа ризы оболкъши его, и сладкыми брашны того кормящи, и нуждениемь любовнымъ того объемлющи, и на свою похоть нудящи.

Когда женщина эта увидела, что лишена такой красоты, то, по дьявольскому внушению, пришла к такой мысли: «Если я выкуплю его, он поневоле покорится мне». И послала она к владельцу юноши, чтобы тот взял у нее денег, сколько хочет, только продал бы ей Моисея. Он же, видя подходящий случай для приобретения богатства, взял у нее около тысячи от имения и уступил Моисея ей. И насильно без всякого стыда повлекли его на дело нечестивое. Получив власть над ним, эта женщина велит ему сочетаться с собой, она освобождает его от оков, в многоценные одежды одевает, сладкими кушаньями кормит, объятиями и любовными обольщениями понуждает его утолить ее страсть.

Сий же преподобный, видвь неистовъство жены, молитв и посту прилежаше паче, вкушая въ бднии, изволивъ пачесухий хлбъ Бога ради и въду съ чистотою, нежели многоцнное брашно и вино съ скверьною. И не токмо себ срачици единоа съвлече, якоже Иосифъ, но и всхъ ризъ себ съвлече, изъбжа от грха, и ничтоже вмени житиа мира сего; и на таку ярость подвиже-ну, яко и гладомъ уморити его.

Преподобный же, видя неистовство женщины этой, стал еще прилежнее молиться и изнурять себя постом, предпочитая лучше, Бога ради, есть сухой хлеб и пить воду с чистотою, нежели многоценное кушанье и вино со скверною. И не только одну сорочку, как Иосиф, совлек он с себя, но и всю одежду сбросил, избегая греха, и ни во что вменил жизнь здешнего мира; и в такую ярость привел он эту женщину, что хотела она голодом уморить его.

Богъ же не оставляет рабъ своихъ, уповающих к нему. Нкотораго от рабъ жены тоа на милость преклони: втайн подаваше ему пищу. Друзии же, того увщевающе, глаголаху: «Брате Моисю! Что възбраняеть ти женитися? Еще бо юнъ еси, и сиа вдова сущи, бывши с мужемъ лто едино, и есть красна паче инех жонъ, богатество имущи безъчислено и власть велию в Лясхъ, и аще бы сиа въсхотла нкоему князю, то не бы еа гнушался; ты же, пленникъ сый и н еволенъ от жены сея, и господинъ ейбыти не хощеши! Аще ли же глаголеши: «Не могу преступити заповди Христовы», то не глаголеть ли Христосъ въ Евангелии: “Сего ради оставить человкъ отца своего и матерь и прилепится къ жен своей, и будета оба въ плоть едину, уже бо нста два, но плоть едина”. Апостолъ же: “Уне есть женитися, нежели раждизатися”; вдовицамъ же велить второму браку причитатися. Ты же, не има обычаа мнишеска, но свободь сый того, почто злымъ и горкимъ мукам вдаешися, или что ради стражеши? Аще ти ся лучить умрети въ бед сей, то кою похвалу имаши? Кто же ли от пръвыхъ и донын възгнушася жены, разв чернець? Авраамъ, Исакъ, Ияковъ? Иосифъ же вмал победивъ, и пакы женою побеженъ бысть. Ты же аще нын съ животомъ гонзнеши, женою же паки обладанъ будеши, и кто не посмеется твоему безумию? Уне ти есть покоритися жене сей и свободну быти, и господину быти всмь».

Но Бог не оставляет рабов своих, надеющихся на него. Он преклонил на милость одного из слуг женщины той, и тот тайно давал Моисею пищу. Другие же увещевали преподобного, говоря: «Брат Моисей! Что мешает тебе жениться? Ты еще молод, а эта вдова, прожившая с мужем только один год, прекраснее многих других женщин, и богатство имеет бесчисленное, и власть великую в Польше; если бы она захотела выйти за какого-нибудь князя, и тот бы ею не погнушался; а ты, пленник и невольник женщины этой, господином ее стать не хочешь! Если же скажешь: «Не могу преступить заповеди Христовой», то не говорит ли Христос в Евангелии: “Оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут оба единой плотию, так что они уже не двое, а одна плоть”. И апостол говорит: “Лучше вступить в брак, нежели распаляться”; вдовам же велит вступать во второй брак. Зачем же ты, когда ты не инок и свободен, предаешь себя на злые и горькие муки, чего ради страдаешь? Если придется тебе умереть в беде этой, какая тебе похвала будет? Да и кто же от первых людей доныне гнушался женщины, кроме монахов? Авраам, Исаак, Иаков? И Иосиф сначала победил женскую любовь, а потом и он женщине покорился. И ты, если теперь жив останешься, все равно же потом женишься, и кто тогда не посмеется твоему безумию? Лучше тебе покориться женщине этой и стать свободным, и господином быть всему».