Киево-Печерский патерик

Сицево же чюдо о цьркви той и инъгда пакы вид единъ от боляръ христолюбьця Изяслава. Яздящю тому нколи въ нощи на поли, яко 15 попьрищь от манастыря блаженааго. И се вид цьркъвь у облака сущу. И въ ужасти бывъ, погъна съ отрокы, хотя видти, кая то есть цьркы. И се яко доиде манастыря блаженааго Феодосия, тъгда же, оному зьрящю, съступи цьркы и ста на своемь мст. Оному же тълъкнувъшю въ врата, и вратарю отвьрьзъшю ему врата, въниде и повда блаженому бывъшее. И оттол часто приходяше къ нему и насыщаяся от него духовьныихъ тхъ словесъ, подаваше же и от имния своего на състроение манастырю.

Такое же чудо с той же церковью видел потом и один из бояр христолюбца Изяслава. Как-то ночью ехал он по полю в 15 поприщах от монастыря блаженного Феодосия. И вдруг увидел церковь под самыми облаками. В страхе поскакал он со своими отроками, желая посмотреть, что это за церковь. И когда доскакал до монастыря блаженного Феодосия, то прямо на его глазах опустилась церковь и стала на своем месте. Боярин же постучал в ворота, и, когда отпер ему привратник, вошел, и рассказал о виденном блаженному. И с тех пор часто приходил к нему, и насыщался духовной беседой с ним, и жертвовал от своего богатства на нужды монастыря.

И се же пакы инъ боляринъ того же христолюбьця идый нколи съ князьмь своимь христолюбьцьмь на ратьныя, хотящемъ имъ брань сътворити, общася въ ум своемь, глаголя, яко «аще възвращюся съдравъ въ домъ свой, то дамь святй Богородици въ манастырь блаженааго Феодосия 2 гривьн золота, еще же и на икону святыя Богородиця вньць окую». Таче бывъшю сънятию и многомъ от бою оружиемь падъшемъ. Послже побжени бывъше ратьнии, си же спасени възъвратишася въ домы своя. Боляринъ же забысть еже дасть святй Богородици. И се по дьньхъ нколицхъ, съпящю ему въ полудьне въ храмин своей, и се приде ему глас страшьнъ, именьмь того зовущь его: «Клименте!» Онъ же въспрянувъ и сде на ложи. Ти вид икону святыя Богородиця, иже б въ манастыри блаженаго, прдъ одръмь его стоящю. И глас от нея исхожааше сице: « Почтосе, Клименте, еже обща ми ся дати, и нси ми далъ? Нъ се нын глаголю ти: потъщися съвьрьшити общание свое!» Си же рекъши, икона святыя Богородиця невидима бысть от него. Тъгда же боляринъ тъ, въ страс бывъ, таче възьмъ, имь же б общалъся, несъ въ манастырь, блаженому Феодосию въдасть, такоже и вньць святыя Богородиця на икон окова. И се же пакы по дьньхъ немнозхъ умысли тъ же боляринъ дати Еваньгелие въ манастырь блаженааго. Таче, яко приде къ великууму Феодосию въ манастырь, имый подъ пазухою съкръвено святое Евангелие, и по молитв хотящема има ссти, оному не у еще явивъшю Еуангелия, глагола тому блаженый: «Пьрьве, брате Клименте, изнеси си святое Еуангелие, еже имаши въ пазус своей и еже общалъ еси дати святй Богородици, ти тъгда сядемъ». Се слышавъ, онъ ужасеся о проповдании преподобьнааго, не б бо никомуже о томь възвстилъ. И тако изнесъ святое то Еваньгелие, въдасть блаженому на руц, и тако сдъ и духовьныя тоя бесды насытивъся, възвратися въ домъ свой. И оттол велику любъвь имяаше къ блаженому Феодосию и часто прихожааше къ нему, и велику пользу приимаше от него.

А некий другой боярин того же христолюбца Изяслава как-то, отправляясь с князем своим христолюбцем против вражеской рати, уже изготовившейся к битве, пообещал в мыслях своих: «Если вернусь домой невредимым, то пожертвую святой Богородице в монастырь блаженного Феодосия две гривны золота и оклад прикажу сковать на икону святой Богородицы». Потом была битва, и многие пали в бою. Но все же враги были побеждены, а наши благополучно вернулись домой. И забыл боярин об обещанном в дар святой Богородице. И вот несколько дней спустя, когда спал он днем в своем доме, вдруг раздался страшный голос, зовущий его по имени: «Климент!» Он же вскочил и сел на ложе. И увидел перед ложем своим икону святой Богородицы, бывшую в монастыре блаженного. И голос от иконы исходил: «Почему же, Климент, не даровал ты мне того, что обещал? Но вот теперь говорю тебе: поспеши выполнить свое обещание!» Изрекла это икона святой Богородицы и исчезла. Тогда тот боярин, испугавшись, взял, что было им обещано, понес в монастырь и отдал блаженному Феодосию, а также и оклад сковал для иконы святой Богородицы. И вот некоторое время спустя задумал тот же боярин принести в дар монастырю блаженного Евангелие. Пришел он к великому Феодосию, спрятав Евангелие за пазухой, и после молитвы собрались они сесть, и тот еще не достал Евангелия, как вдруг сказал ему блаженный: «Прежде всего, брат Климент, достань святое Евангелие, которое держишь у себя за пазухой и которое пообещал ты в дар святой Богородице, тогда и сядем». Услышав это, ужаснулся боярин прозорливости преподобного, ибо никому не говорил о своем намерении. И достал то святое Евангелие и отдал блаженному в руки, затем сели они, и, насытившись духовной беседой, возвратился боярин домой. И с той поры полюбил он блаженного Феодосия, и часто приходил к нему, и немалую пользу получал от бесед с ним.