Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности

Расставим точки над i: «Русский каганат» хронологически засвидетельствован источниками, как известно, с 839 г. Географически он, по мысли А.П. Новосельцева, размещался «на севере Восточной Европы»^{366}. Следовательно, начало русской государственности, ставшей прежде всего известной восточным путешественникам, положено, по Новосельцеву, на севере, в Новгороде, и лишь спустя почти полвека русский князь присоединил славянский Киев к первоначальной северной Руси. Эту, давно знакомую по многим старым работам, картину дополняют длительные раздумья автора по поводу отнесения русов к славянам: иногда эпитет «славянские» сопровождается в скобках эпитетом «русские», но со знаком вопроса — «славянские (русские?)», иногда же автор уклоняется от ответа — «вопрос этот в настоящее время не может быть окончательно решен»^{367}.

Не будем придираться к отдельным погрешностям, нелогичностям, к субъективному возрождению лишь определенных старых гипотез. Дело обстоит значительно серьезнее: нам предстоит разобраться в дилемме — действительно ли убеждающая сила восточных источников так велика, что может вернуть науку на давние позиции норманизма, опровергая все то новое, что в свое время разрушило построения норманистов, или же перед нами только один из вариантов толкования восточных авторов, не имеющий права претендовать на полную безгрешность.

В связи с такой важной задачей мы должны прежде всего поставить вопрос об источниковедческой добротности современных востоковедческих построений. Он распадается на три части: во-первых, необходимо установить полноту использования восточных источников, во-вторых, проверить степень их историко-географической исследованности и, в-третьих, — степень соотнесенности их со всеми новейшими исследованиями в области истории Киевской Руси IX–XII вв., основанными на других видах источников.

На первый пункт приходится отвечать отрицательно. Востоковеды, пишущие о Киевской Руси, почти не используют такой солидный источник, как «Услада путешествующих вокруг света» Абу-Абдаллаха Мохамеда Ибн-Мохамеда ал-Идриси и его знаменитую карту, составленную в 1154 г. в Палермо для короля Рожера П. На карте помещено около 2500 названий; в тексте книги их около 7000^{368}.

Русская востоковедческая наука (Френ, Хвольсон, Гаркави, Розен, Бартольд) обошла почти полным молчанием труд Идриси. Норманисты (Куник, Вестберг) умолчали о карте Идриси, т. к. на ней Скандинавия показана без знания дела и как безлюдная земля, тогда как Русь обрисована очень подробно как огромная страна с большим количеством городов и точно измеренными расстояниями между ними. Норманист П.П. Смирнов использовал карту Идриси для своего совершенно фантастического размещения «трех русских городов»:

Куяба — Балахна; Славия — Ярославль; Артания — Ардатов. (См. его «Волзьский шлях…», с. 168–173; 203).

Почти одновременно с книгой Смирнова вышел монументальный труд Конрада Миллера, посвященный арабской картографии^{369}. По беспомощности научной методики и по несуразности выводов обрисовка географии Восточной Европы К. Миллером соперничает с выводами Смирнова. Предлагаю на суд его итоги: Половецкая земля охватывает всю Восточную Европу; от Крыма до Куйбышева идет надпись «Кумания»; от Гомеля до Горького идет надпись «Кумания Внутренняя», а «Кумания Внешняя» расположена за Западной Двиной и Волгой в Полоцкой и Новгородской эемле, доходя до Белоозера, находящегося в таежной ландшафной зоне^{370}.

Советские востоковеды 1960–1970-х годов упоминают Идриси крайне редко, походя, и не используют тех возможностей, которые представляет его подробный географический труд. Б.Н. Заходер в своем «Каспийском своде» формально имел основание подробно не рассматривать Идриси, т. к. этот автор не входил в число географов, проживавших близ Каспийского моря, — Идриси учился в Кордове, в Испании, а писал в Сицилии. А.П. Новосельцев привел небольшой отрывок из «Услады путешествующих». То место в труде Идриси, где говорится о трех русских городах, Новосельцев назвал «самым путаным» и рекомендовал «настороженно отнестись к версии ал-Идриси[40].

Труд Идриси заслуживает значительно большего внимания, т. к., во-первых, содержит достоверные сведения, которых нет ни в одном восточном географическом сочинении, а во-вторых, позволяет проверять выписки его предшественников из еще более ранних трактатов.

Научный характер пятнадцатилетнего труда Идриси явствует из перечня использованных им основных восточных авторов IX–XI вв.: Ибн — Хордадбех (846?); Ахмед ал-Якуби (891); Джейхани (ок. 900); Кодами ал-Басрия (ок. 902); Масуди (953); Ибн-Хаукаль (976); Ахмед-бей ал-Андрий; Джаган Ибн-Хакана ал-Кимакия; Ал-Кардия; Исак-бей ал-Гасан^{371}.