Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности

Восточнее Обояни в нашем распоряжении нет надежных археологических данных, но зато есть два замечательных топонимических ориентира на том же пути Киев-Булгар: в 70 км от Обояни есть село Истобное, а в 70 км от него еще одно село с таким же названием. Названия сел происходят от древнерусского «истъба», «истобка», означающего «теплое помещение», «изба», а в данном случае соответствуют понятию «теплый стан», «караван-сарай»[44]. Вполне вероятно, что удаленные от основных Русских земель восточные станции (№ 7–8) имели только нарицательные названия, отражавшие их основную функцию. В 70 км восточнее Истобного и на самом краю славянских земель, восточнее Дона, на р. Воронеже находится последнее славянское городище IX–X вв. — Михайловский кордон. По своим размерам (периметр стен свыше 2 км) оно равнялось одному из крупнейших городов Волжской Булгарии — Сувару. Не это ли «первый с востока славянский город»?

Ни одним из приведенных выше сведений, извлеченных из текста Идриси,востоковеды не воспользовались.

Данными Идриси востоковеды, возможно, пренебрегали на том основании, что этот географ времен Юрия Долгорукого был хронологически отдален от эпохи древних русов IX–X вв., но труднее объяснить умолчание о «Геродоте Востока», современнике Игоря Старого, — Масуди, писавшем о русах на два столетия ранее Идриси, в 947 г., и тоже располагавшим работой Ибн-Хордадбеха и других ранних авторов.

А.П. Новосельцев в своей подборке восточных сведений (ценной рядом новых переводов) упомянул Масуди лишь попутно, в примечании о Кавказских горах^{381}. А между тем Масуди сообщает интереснейшие сведения о южных поселениях русов на берегах «моря Найтас» (искаженное Понтос — Черное море), которое он в полном согласии с русской летописью называет «Русским морем» («никто, кроме русов, не плавает по нему, и они живут на одном из его берегов»). Русы «образуют великий народ, не покоряющийся ни царю, ни закону. Между ними находятся купцы, имеющие сношения с областью Бургар»^{382}. Эти сведения Масуди стали уже хрестоматийными^{383}.

В других местах своего сочинения Масуди говорит о мореплавателях, плававших в страну русов и булгар по Черному морю, и дает интереснейший перечень причерноморских народов (глава XIII) с запада на восток: булгар (Дунайская Болгария), русы, баджни и баджнак («печенеги хазарские», известные по «Худуд ал-Алем») и баджгурд (мадьяры). Русы, по Масуди, локализованы там, где русская летопись помещает уличей и тиверцев: «седяху по Дънестру и приседяху к Дунаеви», достигая Черного моря.

Русские земли непосредственно соседили с Болгарией и начинались сразу за Дунаем, в низовьях Днестра и Днепра. Эти драгоценные сведения не попали в поле зрения востоковедов[45].

Б.Н. Заходер в своем «Каспийском своде» поместил такие особые темы, как шаровары у русов, брадобритие у русов, но почему-то не включил в Свод сведения о южных поселениях русов; их нет даже внутри специальной темы «Географическое расположение области русов»^{384}. Единственное исключение, которое сделал Заходер, — это «загадочное», по его словам, сообщение о торговле одного русского племени с причерноморскими странами. Приведу этот отрывок в переводе Заходера:

Русы — «многочисленные народы, обладающие различными разрядами (Гаркави переводил: «разделяющиеся на разрозненные племена»). Среди них — некий разряд (Гаркави — племя), называемый ал-луд'аана; они наиболее многочисленны и ходят по торговым делам в страну Андалус, в Рум, в Кустантинию и к хазарам».

В толковании этого сообщения племя «лудана» понималось то как «ладожане», то как норманны, то как русское племя «уличи», «улуча-не». Первое следует решительно отвергнуть, т. к. подобное племя совершенно неизвестно источникам: нет никаких данных для того, чтобы считать ладожан «самым многочисленным племенем из русов». Кроме того, необходимо учесть, что Масуди, знавший часть западных славян, очень смутно представлял себе славян восточных[46]. Он не называет ни Киева, ни других восточнославянских городов. Как же он должен был опознать ладожан на берегу Черного моря, в 1500 км от их родного города?

Гипотеза о лудаана-улучанах представляется более обоснованной. Их под двумя именами (ультины и ленсенины) знает современник Масуди Константин Багрянородный, писавший в те же годы. Их знает баварский географ IX в., упоминающий у них 318 городов, что вполне согласуется с летописью: «суть гради их и до сего дьне, да то ся зваху от грек — Великая Скифь»^{385}.