Киевский лабиринт

Якобсон поднялся из-за стола и, пригладив тощие усики и реденькую бородку клинышком, сказал:

— Позвольте рекомендоваться: я член Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). В ее рядах много наших единоверцев. Вы не хуже меня знаете, как царизм относится к нашему народу. В своде законов Российской империи насчитывается почти полторы сотни законов, ограничивающих права и свободы иудеев. И как только наша партия придет к власти, все законодательные акты, унижающие наше достоинство, будут отменены. В новом правительстве мы будем иметь большинство. В этом нет никакой фантазии. Моя уверенность основана на трезвом расчете. Но для того, чтобы приблизить это время, нам нужна ваша финансовая помощь. Собственно, разрешение этого вопроса, как вы понимаете, и является целью моего визита.

— А кто в вашей партии главный? — осведомился присяжный поверенный Гриль.

— Высшим органом является съезд партии. А в период между съездами — Русское бюро Центрального комитета РСДРП. «Русское», значит, действующее в России, — пояснил он. Бюро состоит из членов ЦК.

— А чем ваша РСДРП лучше БУНДА или ПОАЛЕЙ ЦИОНА?[6] — поигрывая золотой цепью от карманных часов, спросил директор «Паровой фабрики масляных красок».

— Как вам, наверное, известно, несколько дней назад в Киеве завершилась конференция, на которой делегаты БУНДА высказались за поддержание правительства в борьбе с внешними врагами. Это решение ошибочное… Не скрою, некоторое время назад я так же был членом «Всеобщего еврейского рабочего союза», но мне пришлось выйти из этой организации. И теперь я лишний раз убеждаюсь в правильности сделанного мною выбора.

— Вот те на! — хлопнул в ладоши банкир Лазарь Шефтель. — Что ж вы предлагаете? Сдать страну немцам?

— Ни в коем случае! Мы должны желать царизму поражения в войне, поскольку именно разгром России поставит действующий режим на грань гибели. И это поможет нам взять власть. А следующим этапом будет революция в Германии. И позже, когда немецкие рабочие скинут в пропасть истории капиталистов-душегубов… — Он запнулся, понимая, что зашел слишком далеко, но все-таки закончил фразу: — Мы прекратим кровопролитие и построим новое общество.

— А перед вами, молодой человек, и есть те самые «капиталисты-душегубы», которых вы только что изволили упомянуть, — недовольно пробубнил Гайденвурцель. — Так что ж получается: сначала мы дадим вам денег, а потом вы нас «в пропасть истории» сбросите?

— Ну что вы… — смутился гость. — Мы за свободные рыночные отношения, а контроль государства нужен лишь в части исполнения его обычных функций: охрана правопорядка, оборона границ и тому подобное.

— Допустим, — не успокаивался директор Торгового дома. — А как ваша РСДРП относится к религии?

— Положительно, — нетвердо произнес посланец и опустил глаза.

— Хорошо, если бы так… А то ведь я помню, как в Вильно в день Йом-Кипура активисты БУНДА натравливали учеников на своих мастеров, и юнцы, поджигаемые провокаторами, бросали камни в окна зажиточных единоверцев, а потом ворвались в синагогу, стали распивать пиво, сквернословить и приставать к молящимся. Разве это не плоды усилий БУНДА, который не так уж сильно отличается от вашей РСДРП? Неужели вы пойдете в революцию с этими забывшими свои корни юнцами? Или это вы их такими делаете? Если так, то вы нас разочаровали. Договариваться с людьми без моральных принципов невозможно. Неверующие, как каторжники, все равно рано или поздно обманут. Простите, но наличие бороды не делает козла раввином.

— К сожалению, вы меня неправильно поняли, — опустив глаза в стол негромко выговорил Лекарь. Его пергаментное лицо стало белым. Но, сделав над собой усилие, он продолжил: — Такое положение вещей нам совершенно чуждо. На последнем съезде РСДРП мы провозгласили программу подготовки совершения буржуазно-демократической революции, которая должна дать всем народам Российской империи равные права, в том числе и право свободного вероисповедания.

— В случае нашей помощи мы могли бы рассчитывать на благодарность новой власти? — спросил банкир, пробуравливая революционера острым взглядом.

— Безусловно. Не скрою, мы бы хотели сотрудничать с вами на постоянной… ежемесячной основе.

— Господа, мы совсем замучили гостя расспросами, — поднимаясь, заключил Моисей Соломонович и, щелкнув крышкой золотых часов, добавил: — Время вышло. — Он развернулся всем телом к визитеру, улыбнулся одними губами и спросил: — Как долго вы намереваетесь пробыть в Киеве?

— Два-три дня.

— Вот и прекрасно. Сегодня мы обсудим ваше предложеньице, а завтра в полдень в ресторане гостиницы «Гранд Отель», на Крещатике, двадцать два, вас будет ждать конверт с нашим ответом. Отобедаете за наше здравие. Не беспокойтесь, я обо всем распоряжусь. В «Гранд Отеле» у нас открытый счет. Столик будет заказан на имя Семена Израилевича Гоцмана. Правильно? — Он хитро улыбнулся.

— Да-да, — смутился тот.

— Вот и славно.

— Весьма польщен знакомством, господа, — затряс бородкой гость. — Позвольте откланяться.

— Не смеем задерживать, — приторно улыбнулся Моисей Соломонович.