Кики и другая ведьма

— Ну, пока! — Ребята помахали ведьмочке и, оживленно переговариваясь, пошли прочь.

— А ведь на самом деле я хотела с ними пойти… — мрачно пробормотала Кики себе под нос. — Надо было не стесняться, а прямо так и сказать: мол, я с вами… — Кики захотелось выбранить себя за неуместную робость.

Когда ребята скрылись из виду, ведьмочку охватило непонятное чувство.

«Летать с удовольствием»… Она говорит совсем как Томбо».

Потом Кики вспомнила слова Кэкэ: «Положитесь на меня, я все устрою!»

«Знать бы, она на самом деле ничего не умеет и только обещает, что все устроит?.. Или она в самом деле на что-то способна?..»

Прошло совсем немного времени с тех пор, как Кики успокоилась после возвращения Дзидзи, но теперь ее сердце снова колотилось в тревоге.

Кики вошла в дом и, вздрогнув, повернулась: ей показалось, будто ее кто-то окликнул. И тут в глаза ей бросилась книга «Последняя дверь», которая так и лежала на столике. Кики подошла к ней и провела рукой по обложке.

«Сколько же еще она у меня пробудет?.. — пробормотала Кики, и тут ей пришло на ум, что этот вопрос относится не только к книге, но и к человеку… Кики взяла книгу в руки, со скрипом провела по ней пальцем. — А сегодня не открывается… Словно недолюбливает меня. Вот ведь своенравная какая книга!»

Кики вдруг рассердилась, с силой протиснула пальцы между страниц и с треском открыла книгу. На этом развороте было еще больше дырок и пятен, чем на прошлом. Кики впилась взглядом в страницы, выискивая за дырами и между пятнами разрозненные слова.

«Тысяча ног… движется вперед».

«Крадучись».

«На цыпочках…»

«Тишком… Тайком… Прямо сюда».

«Как спрут».

«Это еще что?» — Кики нагнулась к страницам и внимательно, по буквам, перечитала все еще раз. От книги облаком поднимался запах затхлости, и перед глазами ведьмочки вдруг возникло видение: множество шаркающих ног крадучись приближается к ней. Кики внезапно охватил страх, она захлопнула книгу и уселась на кровати, обняв подушку.

— Ну что ж, похоже, слезы воссоединения уже высохли… — донеслись до нее тихие слова Дзидзи.

Кики широко шагала, подбрасывая ногами подол юбки. Она злилась на себя из-за своего всегдашнего малодушия и ничего не могла с этим поделать. Ей просто хотелось уйти куда-нибудь далеко-далеко. Дзидзи едва поспевал за ней, и топоток его лапок тронул сердце Кики. Она обернулась, взяла Дзидзи на руки и посадила себе на плечо, а потом отправилась на самую оживленную улицу Корико, туда, где выстроились большие магазины. Вокруг сновали, чуть не сталкиваясь с ней, люди, занятые своими вечерними покупками; со всех сторон волнами накатывали голоса и смех. И тут, прорываясь сквозь гвалт толпы, до слуха Кики донеслись знакомые звуки: «Пуу-пу-ку, пуу-пуку, пуу…»

«А, это тот человек с губной гармошкой», — подумала Кики. Она вдруг, неожиданно для себя, рассмеялась. Перед магазином всякой всячины, там, где людской потом был особенно плотным, сидел высокий мужчина и играл на губной гармошке. Он был таким крупным, что казалось, он мог бы легко заглотить гармонику целиком. Но все, то он мог извлечь из гармоники, это «пуу-пу-ку, пуу-пу-ку, пуу».

— Ничего не изменилось, — прошелестел Дзидзи.

Этот человек зарабатывал себе на жизнь игрой на губной гармошке уже довольно давно, но умел исполнять только одну мелодию. А ведь, наверное, стоило бы подучиться.

— Поразительно, он играет изо дня в день и ни на шаг не продвинулся. Если б он выучил хоть одну новую песенку, я бы не пожалела кинуть ему большой медяк, — как-то раз сказала Соно, безнадежно махнув рукой.

Однако, как ни удивительно, лежавшая перед мужчиной шляпа с обтрепанными полями, вопреки его безнадежно бездарной игре, всегда была полна монет.

«Может, людей именно это однообразие и забавляет, — подумала Кики, вставшая чуть поодаль музыканта. — А может, он сам туда деньги положил, чтобы складывалось впечатление, будто его игра всем нравится. Или, может, все дело в стоящей рядом с ним корзинке с тремя игрушками: мишкой, зайцем и собачкой».

Игрушки были облезлые и слегка засаленные, но у них были такие милые мордочки, что взгляд невольно на них задерживался.

«И чего это я задумалась о чужих делах?» — удивилась сама себе Кики и тихонько рассмеялась. И тут она застыла на месте, уставившись в одну точку. Дзидзи, сидевший на ее плече, громко ахнул. Им обоим показалось, что игрушечная собачка неожиданно моргнула. Но это больше не повторилось. Сколько Кики ни всматривалась, игрушка больше не шевелилась.

«Показалось», — подумала Кики.

Тем временем Пуупуку собрался уходить. Он выгреб из шляпы деньги и рассовал их по карманам штанов, нахлобучил опустевшую шляпу на голову, протер гармошку полой своей потрепанной куртки и убрал инструмент в карман. Затем подхватил корзинку, в которой лежали игрушки, и зашагал прочь. Плечи его по-прежнему покачивались в такт мелодии, которую он наигрывал целый день: пуупуку-пуупуку-пуу. Заинтригованная, Кики пошла вслед за ним.

— Тебе не кажется, что он какой-то загадочный? Может, он на самом деле живет в роскошном дворце? Давай пойдем за ним! — прошептала Кики Дзидзи.