Кики и другая ведьма

— Ой нет, не хочу! — Кики собралась уже было оседлать помело, но вдруг замерла и обернулась. Она вспомнила слова из книги «Последняя дверь»: «Глас, взмывающий в небо в согласии с эхом».

— А есть какие-то правила, как именно должны звенеть часы?

— Ну да: раз полдень, то должно быть двенадцать ударов.

— И… И по-другому сделать никак нельзя?

— А зачем? — удивился часовщик.

— Нельзя ли сделать звон веселым? Речь идет об одной собачке, она потерялась… Вот я и подумала: может, если она услышит забавный звон, то прибежит на него.

— Хм, собака, говоришь… Отбить время так, чтобы ей понравилось… Даже не знаю, возможно ли это.

— Что, мэр будет сердиться, да?

— Да нет, этого-то точно не случится. Наш мэр стольким тебе обязан, что… Ну что ж, попробую отбить время позабавнее. А вы там оба все-таки уши-то прикройте поплотнее!

Сказав это, часовщик взялся за веревки колоколов и принялся, пританцовывая, отбивать время.

«Дилилинь! Дилилинь!

Дилилинь! Дилилинь! Дилилинь!

Динь-дон-динь! Динь-дон-динь!»

Над Корико разнеслось эхо колокольного звона. Прохожие на улицах останавливались и удивленно поднимали головы. Кто-то показывал пальцем на башню, кто-то начал легонько притопывать ногами в такт звону. Людей на площади становилось все больше, толпа густела. Все весело приплясывали. Но на звон шли только люди. Ни одной собаки не было видно.

— Нет. Похоже, ничего у меня не вышло, — признал часовщик.

— Значит, ничего не поделаешь. Вы уж простите меня с моей глупой просьбой. Пойду дальше искать… — уныло ответила Кики. «Я-то решила, это и есть тот самый ”глас”, но, похоже, ошиблась…»

И тут позади вдруг раздался голос:

— А теперь наконец-то пора и мне взяться за дело!

Кики изумленно обернулась — да, это снова была Кэкэ! И как только она сумела сюда вскарабкаться? Но сейчас Кэкэ гордо и уверенно стояла на покатой крыше. Ее волосы, собранные в два стоящих торчком хвостика, развевались на ветру. Кэкэ провела по волосам рукой, распутывая их, и широко улыбнулась Кики.

— Уф, и запыхалась же я, пока сюда лезла! Эта башня страх какая высоченная! — Кэкэ широко открыла рот и демонстративно завздыхала: — Уф-ф! Фу-ух! Я решила взять с тебя пример и тоже сунуть нос в чужое дело, вот и пришла, — пояснила она. А потом развела руки широко в стороны, набрала полную грудь воздуха и прокричала, сотрясаясь всем телом:

— Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! У-у! У-у!

Она лаяла по-собачьи. Звучало это так, словно одинокая собака тоскует в ночи и зовет кого-то. Звук лая Кэкэ отозвался долгим эхом, он отражался от стен домов, разнесся далеко-далеко, становясь все громче, все звонче, он раздавался по всему Корико. Люди на площади так и застыли на месте от изумления. На мгновение вокруг воцарилась полная тишина.

И тут — что такое? Со всех сторон зазвенел собачий лай. Он становился все громче, и вот со всех улиц и переулков начали выскакивать собаки. Они с лаем и воем бежали к башне. Они прыгали и взрывали землю, они мчались, как волна. Кто-то тащил за собой на цепи собственную будку, кто-то волочил на поводке своего хозяина. Их было так много, что не сосчитать.

— Ура-а! — закричала Кэкэ.

— Уй! — вырвалось у часовщика, смотревшего на все это из окна, — он так и сел с маху на пол от удивления. Кики прижала к себе трясущегося Дзидзи, кое-как сама уняла дрожь, села на помело и спустилась на площадь. Кажется, внизу собрались все собаки Корико, там шагу было некуда ступить. Однако все они были в прекрасном настроении, они дружелюбно виляли друг другу хвостами и прыгали. Через собачью стаю отчаянно проталкивалась и протискивалась, подныривая под больших собак, маленькая собачка: она прибежала откуда-то с дальнего конца площади. Она влетела прямо в объятия спешившего к ней с противоположной стороны Пуупуку.

— Это Кая! — вскричал Дзидзи.

Пуупуку упал на колени прямо посреди площади, крепко сжимая Каю в руках. Он зарылся лицом в ее короткую шерсть и непрестанно повторял:

— Прости, прости мен! Теперь я тоже буду работать не покладая рук!

Кики, глядя, как трясется его широкая спина, с облегчением выдохнула, чувствуя, как с ее плеч спадает тяжесть. Но площадь была по-прежнему запружена собаками! И вокруг по-прежнему стоял неумолчный лай! И тут с башни снова раздался звук — на этот раз пронзительный свист:

— Фью-у! Фью-у! Все! По домам! Разбегайтесь! По домам! По своим! Домам! Разбегайтесь! Фью-у!

Услышав это, собаки стали пятиться и расходиться с площади. Прошло совсем немного времени, и вот уже перед башней остались лишь Пуупуку с Каей на руках да Кики с Дзидзи. Толпа онемела от изумления. Однако люди понемногу пришли в себя и тут же принялись оживленно переговариваться:

— Вот это было да!

— Кто эта девочка?

— Это новая ведьма!

Все эти слова для Кики были словно ножом по сердцу. Она прижала к себе Дзидзи, подняла помело и пошла прочь, сама не зная куда. Когда Кики очнулась, небо уже заволокло легкой дымкой, а на улицы опустилась темнота.

Кики вернулась домой. Она тихонько открыла дверь и увидела, что Кэкэ, как всегда, сидит на своем привычном месте, скрестив ноги.