Кикимор

Глупо. Лесн чувствовал, нет, он ЗНАЛ, что в таящаяся в шаре сила способна на многое. Ему будут не страшны десятки Угелов, даже если нападут все разом. Люди будут склоняться перед ним по щелчку пальцев. Родителям не придется работать, самые красивые девчонки посчитают за высочайшее счастье составить ему кампанию на танцах. Он сможет выбирать друзей, подруг и приятелей, и никто никогда не откажет ему в ответном жесте, не пройдет мимо, демонстративно отворачиваясь, не перейдет при встрече на другую сторону улицы. Каждому обидчику он сможет отомстить одной мыслью. Разве недостоин Угел и его прихвостни наказания? Такого, чтобы им на глаза людям показываться было стыдно, чтобы все шарахались от них, как раньше шарахались от самого Лесна. Сила дала бы ему все, чего он так жаждал раньше: друзей, внимание, хорошее отношение окружающих. Перед ним склонялись бы, трепетали, ловили бы каждое его слово и бежали исполнять любой каприз. Злена и Ката не смеялись бы над его нелепыми жестами, а в нетерпении кружились бы рядом, стараясь поймать его взгляд…

Кикимор протянул вперед руку.

И отскочил назад, мотая тяжелой головой. Вытрясая из нее чужие мысли, смешанные с собственными. Нет! Глупости все это! И ему вообще этого не надо!

— Ты уверен?

Голос Иода был бесстрастен.

— Да! — Лесн ответ почти выкрикнул. — Подавись ты своей силой, мне она не нужна!

— Тогда ты никогда не станешь сильнее Угела.

Станет. Вот договориться, с Жадом, чтобы тренироваться вместе, и обязательно станет!

— И танцевать со Зленой тебе не светит.

Это уж точно не беда! Главное, чтоб Выса не передумала насчет Дня Урожая!

— И тебя опять будут презирать, не замечать, сплетничать за спиной о твоих кровавых жертвах.

— Что ж, мне не привыкать, — ответил в этот раз Лесн вслух. — Опыт как никак имеется.

Шар исчез. Лис махнул рукой и под ноги Лесну легла Тропа.

— Что ж, тогда прощай. Скоро придет другой, отдам Силу ему. Ты же проделал этот путь зря. А может, и нет.

Полукровка шагать прочь не торопился.

— Где мои… — он на мгновение запнулся и все-таки решил обобщить: — друзья?

— Спят. И ты спишь. А теперь глаза закрываются. Вам пора просыпаться.

Лесн в последний раз посмотрел на странного собеседника.

— Кто же ты? — спросил он. Человеколис пожал неестественно острыми плечами.

— Кто знает? Может, хранитель? Привратник? Проводник? Возможно я — это ты? А может меня и вовсе нет?

Морда Иода дрогнула, поплыла, а в следующее мгновение пространство заполнил яркий свет и полукровка, вскрикнув от рези в глазах, закрыл лицо локтем.

— Помни, Кикимор: они верили в тебя, а ты — в них. Вера и верность — это тоже сила.

Голос исчез одновременно со светом. Несколько мгновений Лесн простоял, боясь пошевелиться, потом медленно убрал руку от лица и огляделся.

Они стояли перед каменной пирамидой и нервно переглядывались. Семеро. Ровно семеро. Каждый на том самом месте, где он становился, когда открылись глаза. Немного заторможенные, они некоторое время не понимали, что вернулись в реальность, а потом началось движение. Выса вскрикнула и кинулась обнимать и целовать Смеша, по ее щекам текли слезы. Мальчик как не странно не вырывался, а вцепился в плечи сестры и изредка шмыгал красным носом. Жад привалился к ближайшему дереву, словно его не держали ноги, Вихр просто упал на землю, взявшись за голову. Хвост с радостным тявканьем кружил у ног Лесна. Прина осталась самой невозмутимый: облегченно выдохнула и тут же следом победно улыбнулась.

— Ну что, домой? — спросила она.

Все дружным криком поддержали это решение и тут же поспешили стать полукровке за спину. Лесн топнул. Под ноги легла неширокая, но легкая Тропа. Он шагнул на нее, не раздумывая.

Обратная дорога вышла короче. Белое марево, гора, лес, луг, лес, долина, лес и снова лес — уже родной. Шли быстро, сосредоточенно, преимущественно молча, прощались на опушке — скомкано и нервно. Лесн, направляясь к дому долго смотрел вслед спешащим к Бровкам людям.

Что они видели? Что это в них изменило? Поздороваются ли они с ним завтра?

Мать и отец сидели в обнимку на крыльце, тихо о чем-то переговариваясь. Увидев сына, оба облегченно выдохнули и радостно улыбнулись. Лесн подбежал, совсем по-детски обнял обоих и попросил:

— Мам, а есть блины со сметаной? Я голодный жутко.

Его поцеловали и повели мыть руки.

Про потерянный мешок никто из родителей не обмолвился.

Эпилог