Kill the Beast (СИ)

Регистрируюсь в Фэйсбуке, используя припасённую заранее левую симку, загружаю кучу Дининых фото: она любезно предоставила мне их из своего архива, а я уж преложила все усилия, чтобы посредством фильтров и фотошопа сделать из обычной живой девушки спортсменку, комсомолку и просто красавицу. При этом никакой пошлости, никаких выпяченных напоказ буферов, утиных губёх и глупых цитаток на стене. Наша “Дина” — имя я решила не менять — не просто умница-красавица, но и скромница-разумница, томящаяся в ожидании своего единственного и неповторимого, того, кто по достоинству оценит её богатый внутренний мир. Возрастного дядечку, который настолько озверел, что уже ленится активизировать хоть какие-то ресурсы для того, чтобы завлечь в свои сети самочку из числа ровни. Молоденьких да неопытных ему подавай. Я знаю, как они мыслят. Глупая — не потому что глупая, а потому что неопытная, красивая — не потому что красивая, а потому что молодая и свежая, податливая — не имея опыта общения с мужчинами, не способна относиться к ним критически, скромная — такая привяжется и не убежит, такая не изменит, такая будет боготворить тебя, ничтожество, просто за то, что ты у неё есть. Невинная… От этой характеристики меня передёрнуло.

Что нужно таким, как он? Я правда не знаю. Пытаюсь представить Анькин с Линдеманном первый раз. Лучше бы я этого не делала. Опять, ну зачем я постоянно возвращаюсь к этому? Счастливая влюблённая Анька думает, что поймала своё счастье, что нашла того, кто ждал её всю жизнь, жизнь, полную разочарований в плохих, неверных, нечестных женщинах. Так говорит он ей, а она верит, верит, что единственная, что она — его утешение, что её девственность — бесценный для него подарок, за который он будет благодарен ей всю жизнь. Всю их долгую и счастливую совместную жизнь. Ну конечно. Если верить Фрейду, все женщины ненавидят своих первых половых партнёров за доставленную боль, даже не осознавая этого. Тогда почему же все женщины стремятся, чтобы первый раз был именно “по любви”? Чтобы ненавидеть потом? Нет. Они приносят себя на заклание, как жертвенных барашков, и искренне ожидают, что членоносное божество благосклонно примет жертву и одарит своей милостью и благодатью во веки веков, аминь. Кто так засирает нам мозг? Церковь, семья, сама природа? Раньше я никогда не задумывалась над подобными вещами, так как в принципе не планировала лишаться девственности с мужчиной. Сейчас же… Да, это чувство самопредательства продолжает грызть изнутри. На мгновение представила себя с Лоренцом… Как там у армян принято — вывешивать окровавленные простыни на балкон по утру после первой брачной ночи? Фу, блин, нет! Ни за что! За одну мысль о том, что он может нарушить целостность моего тела, я его уже ненавижу. Да, он выедает моё нутро, порабощая мысли, но отдать ему и своё тело? Добровольно? Никогда.

Пока я усиленно щурюсь, зафиксировав трещащую голову в тисках собственных ладоней, идеальную тишину читального зала нарушает… Да-да. Знакомый голос. “Потому что тишина должна быть в библиотеке”. Тишину бы в мой череп, да куда там. А знакомый голос ничего особо и не требует, лишь лениво обращается к молоденькой библиотекарше:

— Девушка, я насчёт пособий по выживанию в случае схода снежных лавин. Да, для первого курса. Доставьте в следующий вторник ко второй паре, пожалуйста, мне они будут нужны. И проверьте количество — надо, чтобы всем хватило. Нет, это вряд ли — у меня посещаемость стопроцентная.

Он не видит меня — прильнув к поверхности стола всей верхней частью тулoвища и буквально накрыв собой ноутбук, я затаила дыхание, наблюдая за раздающим указания Лоренцом сквозь мясистые листья пыльного фикуса. Вот, он прощается с библиотекаршей и ровным, спешным шагом — таким, которым он только и умеет передвигаться — покидает читальный зал. Я не поднимаю головы, пока его шаги не утихают совсем, но и после не поднимаю — прижимаясь горячим лбом к прохладному жидкокристаллическому экрану, пытаюсь утихомирить своё сердце. Бешеное, сорвавшееся с цепи сердце, над которым я больше не властна. Сердце, которое сперва предали, а потом оно предало и меня. Замкнутый круг предательства — а разве бывает иначе? Когда люди встречаются, разве возможен иной ход событий? Только предательство. Ты предаёшь меня, я — тебя, вместе мы предаём друг друга, и каждый из нас предаёт сам себя. Когда целостность единоличного человеческого существования нарушается вторжением извне — это всегда война. А ля герр ком а ля герр, и моя цель — не победа, не участие, и даже не остаться в живых. Моя цель — не потерять себя окончательно, и ради этого я пойду на всё.