Киллер

Ощупываю сарай миллиметр за миллиметром. Стены крепкие, на двери с внешней стороны замок. В другом конце халупы обнаруживаю еще одного пленного. Он совсем плох – гангрена обеих ног. Хочу размотать лохмотья, чтобы осмотреть раны, но в нос ударяет такой смрад, что я чуть не теряю сознание.

Антон дергает за локоть, мол, оставь его. Он пишет палкой на земляном полу, что уже больше месяца находится в этом могильнике вместе с безнадежным парнем.

Спустя час дверь открывается, внутрь входят два заросших боевика с «калашами» наперевес. В руках четыре миски. Один из них внимательно смотрит на умирающего, пинает его ногой, качает головой, потом осматривает Отто и утвердительно кивает. В итоге они оставляют три миски и молча уходят.

Я ползу к своей посудине. Там какая-то липкая жижа, в которой вперемешку с тухлой капустой и картофельными очистками плавают мухи. Голод дает о себе знать. Мух я выкидываю и ем, точнее, пью свой, извините, обед. Антон тоже проглатывает принесенное месиво за один присест. Отто к еде не притрагивается. Я, как уж могу, перевязываю его своей майкой.

Еще через час боевики приносят воду. Болит нога, в которой застряла пуля. С рукой получше, она прошита навылет. Время не движется. Я прислушиваюсь к звукам за стенами сарая. Шум подъехавшего автомобиля. Громкий разговор между двумя боевиками, один сердится. Слышу женский голос. Вспоминаю жену с дочкой, и на глаза наворачиваются слезы.

Когда начинает темнеть, дверь сарая снова открывается. Я вижу Франца, хочу броситься на него и вцепиться в глотку, но он ударом ноги опрокидывает меня на загаженный пол.

– Убью тебя!.. – булькаю я разбитым ртом.

– Наверное, ты попытаешься, – заявляет Франц, держа в руке пистолет. – Но я тебе не советую проводить подобные эксперименты. Может, поболтаем?

Он начинает говорить. От его слов у меня шевелятся волосы на голове».

Виктор посмотрел на часы. У него осталось не более десяти минут. Сегодня утром ему пришло СМС-сообщение о тренировке, явка на которую была обязательной.

Как правило, за несколько дней до начала новой работы Тихий проводил инструктаж и ряд обязательных тренировок, специфика которых зависела от способа ликвидации конкретного клиента.

Переодеваясь, Коновалов случайно обратил внимание на компакт-диск, который ему вручил Санитар. Помимо биографических данных о Кольцове, председатель «Профсоюза», не поленившись, записал на диск несколько файлов, компрометирующих будущую жертву. Кольцов и такой, и сякой. Он и коррупционер, и тайный агент Госдепа США. Покровительствует олигархам, выводящим капиталы из России, не прочь побаловаться с малолетними детьми. Разве что младенцев на завтрак не ест. Монстр в человечьем обличье, иными словами.

Виктор не мог понять логику Санитара. Реакция «Профсоюза» на ту давнюю историю с беременной женщиной, которой он помог избежать гибели, должна быть безальтернативной – смерть. Но Санитар затеял какую-то коварную игру. Он оставил Виктора в живых, чтобы тот выполнил заказ на министра.

«Хорошо, предположим, – раздумывал Коновалов. – Но зачем он предоставил мне сведения, порочащие Кольцова? Я все равно у них на крючке. По идее, я даже не должен сомневаться в том, кто передо мной – негодяй или нормальный человек. Просто убей и останься живым».

– Привычка – вторая натура, – пробормотал Виктор, надевая кепку.

Он был прав.

Невзирая на всю ту грязь, которая была на диске, Виктор все равно не изменил своему принципу. Василий Кольцов, министр внешней торговли, и так был публичной фигурой. Вся информация о нем содержалась в открытом доступе. Но Коновалов задействовал своих осведомителей и иные каналы сбора информации с целью проверки потенциального клиента.

Результат немало удивил его, потому что мало кто из действующих политиков мог похвастаться такой всеобъемлющей поддержкой общества. Встречались, конечно, и статьи негативного характера. Но, судя по риторике обозревателей, осуждающих политику Кольцова, ими двигала банальная зависть. Их выводы были необоснованными, не подкрепленными фактами.

Говоря проще, Кольцов оказался самым настоящим русским мужиком. Это был истинный патриот своей страны, непримиримый борец со взяточничеством, человек с открытой душой. Главная цель его работы состояла в развитии России и росте благосостояния ее граждан.

При любых других обстоятельствах Виктор не стал бы ввязываться в эту работу. Но ситуация развернулась таким образом, что у него фактически не осталось выбора. Он не хотел убивать Кольцова, вместе с тем понимал, что сам погибнет, если откажется от исполнения заказа. Потом министра ликвидирует кто-то другой. Артист, к примеру. Или Тайпан.

Виктор был наслышан о нем – отличный стрелок с железными нервами. Интересно было бы взглянуть на него. Но это исключено. Устав «Профсоюза» гласил, что общение между исполнителями не допускается. Именно поэтому все тренировки, от стрельб до спарринга, проводились в масках.

В этот день Коновалову пришлось бежать пятикилометровый кросс, провести два жестких спарринга, а также около двух часов дырявить мишени в тире.