Киллер

Во время тренировки Виктор изредка бросал взгляды на Тихого. Их бригадир полностью оправдывал свое прозвище. Он незаметно исчезал и как призрак появлялся в самых неожиданных местах.

Он единственный не носил защитной шапки-раскатки. А чего ему бояться? Призрак не участвовал в исполнении заказов. Хотя и убивал.

У Тихого были свои помощники, что-то вроде службы собственной безопасности. Этих ребят вообще никто никогда не видел, но они всегда были где-то рядом. Кроме обеспечения безопасности «Профсоюза», эти безликие тени приводили в исполнение приговоры, вынесенные провинившимся членам клуба.

Если он не выполнит заказ на Кольцова, то где-то в Подмосковье в скором времени появится свежий холмик. Про Виктора Коновалова, он же Айк – снайпер спецназа ГРУ, он же Отставной – наемный убийца «Профсоюза», уже никто и никогда не вспомнит.

Несмотря на то что в ходе тренировок разговоры на отвлеченные темы были строго запрещены, иногда срабатывал человеческий фактор, и исполнители изредка обменивались скупыми новостями. Произошло это и сегодня. Судя по всему, залетел кто-то из наемников «Профсоюза».

До слуха Виктора донесся позывной «Док». Якобы парень влип в неприятную историю, в которой оказались замешаны правоохранительные органы. Коновалов как-то слышал об этом Доке. Мужик амбициозный, с завышенной самооценкой. Любит рисковать. По мнению Виктора, такой персонаж рано или поздно наступит на грабли, да так, что древко не просто ударит его по лбу, а убьет.

Когда тренировка была закончена, в раздевалке неожиданно возник Тихий.

– Как настроение? – осведомился он.

Его колючие глаза, похожие на куски стекла, с ледяным спокойствием разглядывали Виктора.

– Хорошее, – коротко ответил Отставной.

– Ты сегодня в форме, – похвалил его Тихий.

При этом лицо бригадира было таким, будто он не верил ни единому слову Виктора.

– Спасибо, – сухо ответил Коновалов, натягивая майку.

Он быстро зашнуровал кроссовки и уже собирался уйти, как Тихий его окликнул:

– Отставной!

Виктор остановился, чувствуя, как напряглись его мышцы.

– Ну?

– Если у тебя появились мысли слинять, то лучше напрочь забудь об этом.

– Почему вы решили, что я собираюсь бежать? – спросил Коновалов как можно беззаботнее.

– Потому что я очень хорошо знаю людей, – услышал он ответ. – Думаешь, я не вижу, что происходит в тебе? У тебя ломка, парень. Ты до сих пор не принял решения для себя. Я прав?

Виктор ничего не ответил.

Тихий сделал шаг вперед, оказался совсем рядом, и Коновалов почувствовал запах ментоловой жевательной резинки.

– Санитар очень обеспокоен, – прошептал Тихий. – Мы не должны разочаровать его, Отставной. Если ты не справишься с объектом, то у нас возникнут охренительные проблемы. Но еще хуже будет, если ты передумаешь и решишь сделать ноги. Санитар найдет тебя, и тогда ты будешь молить его о том, чтобы тебя пристрелили. Надеюсь, тебе не нужно разъяснять детали?

– Нет, – бросил Виктор.

– Тогда свободен. Завтра обсудим подробности твоей работы. О времени ты будешь извещен дополнительно. – Он легонько толкнул Коновалова в спину.

Тот внезапно подумал, что, будь у него сейчас пистолет, он с наслаждением выпустил бы в Тихого всю обойму.

Русалка

Капитан юстиции Олег Станиславович Гнатюк рано утром завел машину. Они с женой всегда уезжали на дачу пораньше, до зари. Дороги к тому времени уже бывали основательно запружены, но ему все равно нравилось отправляться в путь еще до рассвета.

В этом было что-то волнующее, будоражащее сознание. Словно он обгонял само солнце. Оно только просыпается, собирается залить город своими золотистыми лучами, а капитан Гнатюк уже давно, как говорится, в седле. Он был не только впереди солнца, но и обгонял зарождающийся день.

С этими по-юношески наивными мыслями Олег Станиславович прогревал свою слегка потрепанную машину. Наконец из подъезда вышла супруга и закинула в багажник последнюю сумку. Они двинулись в путь.

На удивление, в этот раз движение на трассе было относительно свободным, и их машина быстро катила по шоссе. Жена болтала без умолку, но Гнатюк почти не слушал ее.

Настроение у следователя было неоднозначным. С одной стороны, его не оставляли в покое мысли о том, что Павлов так ловко и филигранно переиграл его, сотрудника Следственного комитета. Еще больше Олега Станиславовича бесило то обстоятельство, что известный юрист обставил его совершенно беззлобно, вроде невзначай, со снисходительностью покровителя, как если бы отец выиграл у сына в шахматы.

Шах, еще шах и мат, уважаемый господин Гнатюк. Все. Чистый проигрыш. При этом им не было сделано ни шага в сторону, все в рамках закона.

Конечно, первое время Гнатюк успокаивал себя, мол, не всем следователям впору тягаться с таким мэтром юриспруденции, как Павлов, хотя дело было даже не в профессионализме этого адвоката. С самого начала, как только дело по обвинению Осокина попало в производство к Олегу Станиславовичу, его не покидало некое муторное ощущение, похожее на занозу. Вроде и жить с ней можно, но она, подлюка, все же побаливает и постоянно дает о себе знать.