Киллер для Айболита

— Об этом не может быть и речи, — согласно кивнул я, — Потому остается только одно. Попытаться уйти морем. И сделать это желательно до того, как наступит рассвет и облава на нас наберет обороты. Если, конечно, в порту нас уже не ждет такая же засада, как на вокзале.

— Это вряд ли, — возразил Стриж, запуская двигатель и отъезжая от тротуара. — Там столько судов стоит, что братков у москвичей не хватит за всеми уследить. На какое-нибудь да проскользнем, а там видно будет. — беспечно добавил он, переключая передачу и направляя автомобиль в сторону порта.

Что именно будет видно, Стриж уточнять не стал. Хотя и без лишних слов было понятно, что он не даст заскучать сунутому за ремень джинсов пистолету. Мы оба дошли до крайности в своем желании вырваться с заколдованного острова, цепко удерживающего нас, несмотря на все наши усилия. Мне так вообще иной раз начинало казаться, что Хоккайдо суждено стать последним в моей судьбе причалом, и отсюда ведет лишь одна дорога — прямиком на тот свет, веселить сатану и его приспешников своими глупыми шутками. На райские кущи я самокритично не рассчитывал ввиду своего бесшабашного поведения при жизни и абсолютного нежелания каяться в грехах.

— Приехали! — известил меня Стриж, оторвав от грустных размышлений, навеянных, несомненно, последней беседой с отцом Николаем, — Вон ворота порта, вон проходная, — потыкал он пальцем, будто я и сам не видел, что к чему, — Что дальше? Пешком пойдем или?

— Находимся еще пешком. — буркнул я. — Давай дуй прямиком через ворота. С охранником в разговор не ввязывайся, просто заплати за въезд, как положено, и все. Не думаю, чтобы у нас здесь возникли проблемы.

— Посмотрим, — ответил Стриж, трогаясь с места и рывком вгоняя тяжелый джип в проезд перед шлагбаумом. — Коннитива, братан! — заголосил он вопреки моим наставлениям, узрев выскочившего из будки охранника. — Держи бабки за въезд и поднимай свою палку, да поскорее, мы торопимся! Давай, давай! — командовал он растерявшимся от такого напора охранником, которого мы, судя по всему, разбудили своим появлением.

Взяв деньги, тот пожал плечами и нажал на кнопку, освобождая нам путь и, наверное, недоумевая: отчего эти суматошные русские вечно кричат и куда-то торопятся? Стриж проехал немного вдоль причала и, остыв, спросил:

— А дальше-то куда, Сань? Здесь посудин, как консервных банок на помойке… На которую проситься будем?

— Сейчас разберемся. Тормози, — приказал я, высматривая местечко понеприметней, куда можно было бы приткнуть машину, не опасаясь, что ее в скором времени обнаружат. — Вон к тем контейнерам подгони джип, между ними его и оставим пока, — распорядился я, показывая направление движения.

— Лады, — пробормотал Стриж, исполнив команду и глуша мотор.

— Пошли, пошлем что-нибудь русскоязычное среди этого железного хлама, — сказал я, выпрыгивая в предрассветную муть наступающего утра.

Стриж молча последовал моему примеру. Потом, размахнувшись, выбросил далеко в море ключ от машины, словно показывая этим, что обратного пути нам уже нет.

— Правильно, дружище. — одобрительно кивнул я, — Я тоже так считаю.

Ежеминутно спотыкаясь о какие-то выступы и балки, торчащие повсюду, мы выбрались на ровное место и побрели вдоль причалов, приглядывая себе судно по вкусу. Большие корабли мы отбраковали сразу, благоразумно рассудив, что их капитаны не станут рисковать, связываясь с парочкой подозрительных типов, болтающихся спозаранку в порту и готовых отправиться хоть на край света, лишь бы выбраться с Хоккайдо. Попытки завязать знакомство с представителями маленьких рыболовецких суденышек, разгружающихся в порту, тоже не увенчались успехом. Пару раз нас просто посылали куда подальше, и мы покорно отходили, цедя сквозь зубы угрозы и проклятия. Стриж при этом еще норовил выхватить пистолет, и под конец я уже всерьез опасался, что он прикончит кого-нибудь на месте за неосторожно брошенное слово.

Впрочем, мое терпение тоже заметно поиссякло к тому моменту, когда на горизонте появилась тонкая полоска встающего солнца, а из необследованных нами судов в порту остались только огромный английский сухогруз и пара чахлых посудин, по сходням которых носились взад-вперед, выбрасывая на пристань ящики свежих, еще живых крабов, наши соотечественники.

— Какое первым закончит выгрузку, то и наше. — шепнул мне Стриж, — Сил нет больше терпеть это издевательство. Если будем продолжать ходить, словно попрошайки, нас точно ни на один корабль не пустят. Надо действовать решительно.

— Ты не забывай, — прошептал я в ответ, — что на судах еще и команда есть. Со всеми нам не справиться, поэтому надо сразу капитана за жабры брать. А вообще, дружище, то, чем мы с тобой собираемся заняться, называется пиратством. За это триста лет назад без разговоров вешали на рее.

— Ну сейчас не дремучее средневековье, чтоб за такие пустяки людей по реям развешивать, — резонно возразил Стриж, — К тому же сначала мы попробуем договориться по-хорошему, за бабки. Если не получится, тогда уж…