Киллер для Люси

Никогда ранее он настолько подробно не интересовался жизнями своих клиентов, но с высоты своих лет и трудового стажа, считал, что уже может позволить себе углубиться в дело на столько, чтобы стать немного причастным к повседневной жизни жертвы. Может от того, что вся осознанная жизнь Кости прошла в отшельничестве, ему так хотелось прикоснуться к жизни нормального полноценного человека, позаглядывать в окна уютных комнат незнакомцев. Единственной загвоздкой для киллера, было то, что до этого он еще никогда не убивал женщин. Это было табу для Кости. Воспоминания о красном, раздувшемся, как у поросенка лице его бывшей жены, которую он когда-то чуть было не придушил, были ему неприятны, может от того, что он так и не смог ее простить, а может от того, что проявил слабость, не смея убить. Только потому, что задушевная просьба Игоря, его нерадивого клиента, (который, кстати говоря, даже не подозревал о том, что написанное в гневной, но все же шутливой форме прошение попадет в руки убийцы), была так понятна Косте, он и взялся за исполнение желания клиента, обещая самому себе расправиться с женщиной, являющейся прямой угрозой всему мужскому роду.

      Костя уже несколько раз поздно вечером появлялся в этом дворе инкогнито, когда тот был пуст. Из окна автомобиля он наблюдал за тем, как стройная женщина, по всей видимости, не имеющая привычки завешивать шторы, стоит перед зеркалом в облегающей ночной рубашке и расчесывает свои непослушные вьющиеся локоны.

– Она ведь должна понимать, что за ней могут подглядывать, – размышлял киллер, – эта стерва будто сама нарывается на неприятности. – Козыряет перед незнакомцами своим красивым телом, мужа ей, что ли мало? И как, «таких», только земля носит. Не удивительно, что ее заказал собственный мужик. «Довела», наверное. Сто процентная вертихвостка – изменщица.

Люси действительно не хватало мужа. Когда он уходил на работу, она еще нежилась в кровати, а когда он возвращался – она уже спала. Каждый раз, облачаясь перед сном в красивое белье, женщина, отрешенно стоя перед зеркалом, разглядывала себя. Нежнейший шелк новой ночной сорочки, ласкал ее тело так же, как делал когда – то муж и от этого ей становилось томно. Что с ней было не так? Еще вполне привлекательна, жива и интересна, подруги говорили у нее красивая спина.

Люси поворачивалась в пол оборота, убирала волосы вперед, и ее взору открывался откровенный вырез, доходящий до ягодиц, демонстрирующий и впрямь идеально ровную спину. Говорят если человека, тысячу раз обозвать свиньей, он и сам начнет в это верить. Во что было верить Люси, если муж уже давно не делал ей комплиментов, да он вообще очень редко с ней разговаривал. Ни ласковых слов, ни жестоких. Полное равнодушие. Самое гадкое из всех чувств, что только можно испытывать по отношению к человеку.

– Ори на меня, бей, угрожай, сделай хоть что-нибудь, обрати на меня свое внимание, – кричала во время ссоры, бьющаяся в истерике Люси. А Игорь просто закрывался в своем кабинете и не издавал ни звука. Он усаживался в свое удобное кресло, надевал наушники и погружался в мир нежных звуков классической музыки, ведь он был интеллигентом до мозга костей. За панорамными окнами их богато обставленной, но от чего-то неуютной квартиры, шел снег, мягкими хлопьями ложащийся на мокрый асфальт.

Обессиленная Люси, уставшая бороться с тяжелой глухой дверью, медленно сползала по ней на пол, усаживалась и, прижимая к груди, покрасневшие от ударов о дерево кулаки, говорила: – А теперь, ты меня даже не пускаешь в своей кабинет! Здесь же должна была быть детская! Я имею право!

Она укладывалась у двери, как собака, преданно ждущая хозяина и шептала:

– Отпусти меня, Игорь!

–Такие как ты, никогда не уходят сами, от таких как ты избавляются, – потягивая виски, монотонно, словно заклинание повторял Игорь, до которого доносились тихие женские стоны. Он наказывал жену молчанием, а она в ответ пыталась привлечь его внимание всевозможными, не понятными мужскому разуму средствами.

Где женщине, не получающей должного внимания его искать, откуда ей черпать свои колдовские чары? Мужские взгляды. Вечно не сытые, порочные или скромные, прямые или исподлобья. Взгляды опытного оценщика, соблазнившего не одну деву или взоры нежного юноши, еще не познавшего женщину. Все эти взгляды питали Люси, но в полной мере не восполняли запасов энергии, необходимой для полноценного существования женщины. Не в родстве душ нуждалась Люси, а в единении тел.

Максимка.

В один из вечеров, наблюдая за Люси, уже не как за объектом слежки и предполагаемой жертвой, а как за женщиной, которая, несомненно, волновала его внезапно пробудившееся воображение, Костя заметил, что не он один сегодня подглядывает за рыжеволосой чертовкой. Нерадивый подросток, позабывший выключить свет в комнате, пялился на Люси в телескоп из окон напротив.

– Мелкий прощелыга, – заключил киллер и направился к мальчику в квартиру.

Когда Костя позвонил в дверной звонок, на часах уже была половина двенадцатого ночи.

– Кто там? – послышалось из-за двери.