Киллер навсегда

Валет сидел за рулем «тойоты» и, прекрасно зная, какие дела творятся в подвале, думал о том, что надо бы позвонить Волгину. Телефон под рукой, на сообщение потребуется секунд двадцать, но… Большое, жирное «НО». После того, как кто-то «слил» хату, в которой держали Свешникова, в бригаде стали коситься друг на друга. В глаза предъяв не делали, пока нет прямых улик, правым оказывается тот, кто громче кричит и рвет рубаху на пузе, но за спиной шептали всякое. В легенду, запущенную Волгиным для дезинформации, поверили далеко не все, хотя составлена она была вполне грамотно. Пока лишь косились и шептались, как бывало и раньше, но если случится второй провал за одни сутки, поисками виновника займутся конкретно.

— Нет, Эдуард Анатолич, нам с вами не по пути. Поменяйся я с вами местами, вы бы и пальцем не шевельнули, чтоб мне помочь, — решил Валет, и на душе у него стало легче.

19. Финал

«Конец простой, пришел тягач, и там был трос, и там был врач, и МАЗ попал, куда положено ему…»

В машине, пока ехали, Родионов раз десять принимался напевать эту песню. Сейчас успокоился, но успел заразить Волгина, и Сергей мучился, сидя в темной гостиной дома Свешникова.

Очень хотелось спать. Кофе из термоса и сигареты не спасали.

Выезжать пришлось в ночь, сразу после того, как Волгин довел информацию об адресе Свешникова до подозреваемого. Если расчеты верны, убийца Инны не замедлил явиться сюда, чтобы разобраться с человеком, которого считает для себя опасным.

Если расчеты верны… Уверенности не было. Думать о том, чем все для него закончится, если засада отсидит впустую или они при задержании дадут маху, Сергей не хотел. Лучше про тягач и про МАЗ.

На задержание выехали вдвоем, не поставив никого в известность. В таких делах количество сотрудников — не аргумент, можно вдесятером упустить одного, а бывает наоборот: одиночка вяжет целую банду. Приглашать любого, кто подвернется под руку, Сергей не хотел и взял одного Родионова. Навесив дежурному всякой лапши, благо тот был из резервной смены и в рувэдэшных делах не разбирался, незаконно получил пистолет. Родионов, который работал в управлении, но числился в штате одного из пригородных отделов милиции, по причине нехватки времени вооружаться не стал. Машину Волгина бросили среди ангаров железнодорожной станции и последние два километра до усадьбы Свешникова проделали пешком, поспев как раз ко времени, когда хозяин, привыкший к деревенскому укладу жизни и ложившийся рано, видел третий сон. В помещение проникли опять-таки незаконно. Барабанили в дверь, пока он не открыл, а потом оттеснили с порога в сени и объявили, что станут сидеть у него, «пока Фоке не заявится».

Если заявится — хорошо, победителей не судят…

Попытка еще раз, с наскока, «расколоть» хозяина успеха не возымела. Свешников держался невозмутимо, на самые железные аргументы и страстные призывы реагировал флегматично, в основном пожимал плечами и повторял:

— Вы — власть, воля ваша. Хотите — сидите, коли надо…

Родионов, много лет назад сталкивавшийся со Свешниковым по работе, также потерпел фиаско.

В конце концов перестали шептаться, сидели молча, думая каждый о своем.

«Конец простой, пришел тягач…»

Время подбиралось к пяти часам.

Родионов задремал, клюнул носом, встрепенулся и скрипнул стулом.

С улицы отозвалась собака. Солидный зверь, обученный. Хозяин держал его на заднем дворе, на короткой цепи. Доступ в дом овчарка не преграждала, но слышала все.

«Двери не взломать, слишком хорошие изнутри запоры, — думал Волгин. — Либо ждать утра, пока хозяин проснется и выйдет на улицу, либо лезть в окна. Первое слишком рискованно — если он поверил в мою залепуху по поводу обыска, о санкции на который я договорился, то не станет тянуть. Самое время сейчас появиться. Я бы выбрал окна с западной стороны. Стоп! Я, в отличие от него, знаю планировку дома…»

Свешников сидел в самом темном, дальнем углу, вновь изображая восточного тренера перед пьяными гопниками. Сна — ни в одном глазу. И никаких эмоций. Придут убивать? Сегодня? Возможно, прямо сейчас? Все мы смертны…

«Он дождется утра и снимет Пашу выстрелом с дальней дистанции, мы даже не поймем, откуда именно. Кем я буду после этого? То, что он рано или поздно все равно бы до него добрался, конечно, оправдание, но лично моя „заслуга“ будет в том, если это случится сегодня».

— Ты не думал, что он по утряне, по свежей росе, возьмет и покрошит нас всех из снайперки? — прошептал Родионов, наклоняясь к Волгину.

— Здесь нет подходящей позиции.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю. Сам в армии был снайпером.

Волгин не стал уточнять, что все два года в армии занимался покраской бордюров и другими столь же важными с точки зрения обороноспособности мероприятиями, а винтовку видел лишь на плакатах и в руках замкомвзвода в «учебке».

Подал голос радиотелефон. Волгин чертыхнулся, полез за «трубкой». Не ожидал, что кто-то позвонит в такое время, убрал во внутренний карман, еще и молнию затянул.

— Весь кишлак перебудишь, — прошептал Родионов.