Километры саванов

– А могли бы, – признал я. – Ненависть в ответ на ненависть не приводит ни к чему хорошему, но... в конце концов... никто не упрекнул бы вас, если бы вы их ненавидели.

– Я не питаю к ним ненависти, – настаивала она. Но лихорадочный блеск в ее бархатных глазах опровергал эти слова.

– Тем лучше, – сказал я.

И вернулся на свое место. Пока оставалось неясным, чем мне грозит эта давняя история, разве что она решила изучить степень антисемитизма и германофильства среди боевых детективов, вроде меня, через десять лет после высадки союзников.

– Если бы я не была еврейкой, – она вновь оседлала своего конька, – мой отец и мой брат не восстали бы против моей связи с Морено, и у меня было бы право на счастье...

В этом я усомнился, но оставил свои сомнения при себе.

– И вы утверждаете, что он вернулся? – произнес я. В этом я тоже сомневался, но пусть уж она поделится своими соображениями.

– Да, – ответила она. – Я это чувствую. Я вам объясню. Конечно, он захочет отомстить. Мои родители были жестоки с ним. Я хотела бы... как точнее сказать? – ограничить возможный ущерб. И я подумала... в конце-то концов, вы были ему другом...

– Да. Но уже очень давно я его не встречал.

– Так же давно, как и я?

– Вы его видели уже после меня.

– Я хотела сказать: вы его не видели с того дня, как провожали нас на Лионский вокзал... когда мы уезжали?

– Да, именно так.

Не спрашивая позволения, я взял свою трубку, набил ее и раскурил, начав укутываться дымом. Как паровоз поезда в 1930 году.

– И с тех пор вы никогда о нас не слышали? Ни о нем, ни обо мне?

– Нет.

– Вы даже не хотели, чтобы вам писали.

– Возможно.

– Жорж утверждал, что вы были в меня влюблены. Однажды, когда он в очередной раз исчез, мы часто выходили вместе, вы и я... Припоминаете?

– Да.

– Жорж говорил, что вы вспыхиваете, соприкасаясь со мной.

– Жорж Морено был мошенником поэтического склада. У него бывали видения. Он любил вас так страстно, что не мог представить, как кто-то приблизится к вам и не испытает потрясения.

– Он действительно любил меня, правда?

– Как вы можете об этом спрашивать! Он любил вас до безумия. Другого слова просто нет. Послушайте, когда ваши родители, чтобы уберечь вас от его ухаживаний, неожиданно отправили вас в провинцию...

– И что же?

– Через несколько дней он разыскал вас, разве нет?

– Да.

– Но у него чего-то не хватало?

– На правой руке у него не было мизинца.

– А он рассказал вам, при каких обстоятельствах его лишился?

– Он упоминал о каком-то несчастном случае.

– Да, несчастный случай...

Утонув поглубже в кресле, я наблюдал, как тянется к потолку дым моей трубки.

– ...Узнав о вашем вынужденном отъезде, он хотел сразу же последовать за вами. Он знал, где вы находитесь, но у него не было ни гроша. Ему требовалась сотня, но было уже слишком поздно, чтобы взломать какую-нибудь кассу. Продовольственные магазины были закрыты. Он, кстати, очень увлекся театром. Так вот, он принялся разыскивать какого-нибудь любителя редких ощущений. Продается мизинец. Мизинец за сто франков. Уникальный случай. Мы напали на такого же придурка, который, сам в это не веря, поймал Морено на слове. К сожалению, этот остолоп не успел отменить заказа. Морено уже лишился пальца. Если бы вы только видели все это. Все попадали в обморок, а Морено, хотя и получил свои сто франков, не смог сесть в ночной поезд. Его пришлось срочно отправить в больницу, где он чуть не помер...

Я откашлялся, пытаясь избавиться от комка, который, я чувствовал, образовывался у меня в желудке.

– Забавный упрямец!

Эстер Левиберг устало провела рукой по лицу и глухим голосом сказала:

– Если он не колеблясь изувечил себя ради ста франков, что же он предпримет ради мести?

Я ничего не сказал.

– ...Я опасаюсь не только за своего брата. Я опасаюсь и за себя. Ведь я проявила слабость. Через несколько месяцев, когда мои родители напали на наш след, я поддалась на их уговоры. Я рассталась с Жоржем. А его они вынудили бежать, не знаю, куда. Что-то они раскопали в его прошлом.

– Это был жулик, – сказал я. – Его и звали не Жорж Морено.

– Да, знаю. И все же мне нельзя было его бросать. Я раскаялась в этом, но он-то не догадывается. Я ждала от него ребенка. Они заставили меня сделать аборт.

Лихорадочный блеск, который я уже замечал раньше, вновь вспыхнул в ее темных глазах. Я пожал плечами и сказал:

– Оставим прошлое и поговорим о сегодняшнем дне. Чего вы ждете от меня?

– Чтобы вы защитили меня от Морено.

– Вы утверждаете, что он вернулся?

– Да.

– Как он обнаружился? Она провела рукой по лицу:

– Я вам объясню. Но не сегодня, ладно? Мне просто хотелось возобновить наши отношения, посмотреть, тот ли вы Бурма, которого я знала в свое время, друг Морено. Узнать, согласитесь ли вы мне помочь. Вы мне поможете?

– Сделаю все, что смогу.

– Спасибо. Она встала: