Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6

Это был последний раз, когда мне суждено было увидеться с ним за истекшие три года. В конце 1959 года я переехал в Токио. Когда, получив очередной отпуск, я вернулся в Лондон в ноябре 1961 года, оказалось, что Ким и Элеонор тоже ненадолго приехали туда. И мы четверо собрались в нашем излюбленном месте военной поры — ресторане «Единорог» на Джермин-стрит. Ким упоминал — хотя потом я так и не слышал ничего на эту тему, — что они с Элеонор собираются приехать в Токио по своим журналистским делам. В Бейрут они планировали возвратиться в следующее воскресенье, отправившись сначала поездом до Парижа. Мы договорились с ними выпить на прощание утром того дня в пабе в «Стрэнд-он-де-Грин» — рядом с местом, где мы останавливались с Пэт, сестрой Кима. К сожалению, явились мы очень поздно, и все остальные участники — Ким, Элеонор, Пэт, Джо и ее жених — уже собирались уходить. Ким выглядел слегка раздраженным. «Мы уж и не надеялись на ваш приход и оставили вам записку», — сказал он и вручил мне одну из своих визитных карточек, в конце которой нацарапал своим незабываемым почерком следующее послание: «Ничто не может оправдать измену. Да проклянет вас Бог — но присмотрите за Джо». Странно, но в подписи — хотя и почерком Кима — значилась «Элеонор Филби». Засуетившись из-за своего опоздания, мы почти не обратили внимания на это послание, которое случайно оказалось достоянием гласности, даже притом, что Джо тоже присутствовала. Без всякого сомнения, мы бы выбросили карточку, если бы на ней не пришлось записать номера телефонов Пэт и Джо. Визитка снова попалась нам на глаза почти два года спустя, когда мы собирали вещи, готовясь к отъезду из Токио. К тому времени Ким уже совершил свой побег. Теперь легко увидеть в надписи на визитной карточке разные намеки на будущее развитие событий, но лично я, когда прочитал послание, понял одно: мы подвели Кима, опоздав попрощаться с ним как положено, вот и все. Среди людей, давно приученных к жаргону разведки, было привычно использовать термин «измена» для обозначения какого-нибудь незначительного социального проступка. В любом случае фраза «Ничто не может оправдать измену» в обычном смысле слова не имеет никакого отношения к событиям в жизни Кима Филби. Из его книги совершенно очевидно, что план бегства он вынашивал много лет. С таким же успехом можно было бы сказать, что «Ничто не может оправдать наличие спасательной шлюпки» — на океанском лайнере…

После того как мы провели всего несколько минут в доме Пэт, подъехало такси, на котором Ким и Элеонор уехали на вокзал Виктория. Все остальные вышли на улицу и попрощались с ними в тусклом ноябрьском свете. Пожав всем руки, Ким вдруг с каким-то злорадством воскликнул: «Тим, а ведь ты седеешь, дружище!»

Мгновение спустя они уехали. Больше я никогда его не видел…

В начале марта 1963 года я завтракал в своем доме в Токио, собираясь отправиться в посольство. Мэри, просматривая Japan Times, наткнулась на короткую, в четыре строчки, заметку телеграфного агентства на внутренней полосе, которую я пропустил за завтраком. Министерство иностранных дел запросило у ливанского правительства информацию о Гарольде Филби, британском журналисте в Бейруте, который исчез в конце января. Всего четыре строчки, не больше. Но нетрудно было догадаться, что если он бесследно отсутствовал в течение нескольких недель, то почти наверняка сделал это преднамеренно. За «железный занавес»? На фоне всего, что произошло раньше, это представлялось вполне вероятным. Но почему? Я ничего не знал о его жизни с тех пор, как он возвратился в Бейрут, — о новых подозрениях против него, о конфронтации со следователем из Лондона и о растущей психической нагрузке³. В последующие несколько дней в голове моей крутилось несколько невероятных сценариев. Но даже тогда я искал для себя менее пагубные объяснения, стараясь уйти от очевидного…

Несколько недель спустя пришли новости о том, что Ким находится в России и что он много лет был советским агентом. В противостоянии мировых политических систем мы с ним теперь навсегда оказались в противоположных лагерях…

Глава 10 «Офицер КГБ»