Ким Филби - супершпион КГБ

Сейл объективно описал свои встречи с Филби. Книга Филби вышла в 1968 году в издательстве «Макгиббон и К⁰» в Великобритании и «Гроув пресс» в Соединенных Штатах. О написанном Грэмом Грином вступлении к ней Филби отозвался следующим образом: «Прочтя его, я пришел в изумление. Грин понял, что я сделал и почему я это сделал». В 1969 году, как и надеялся Филби, Кроге-ров обменяли па Джеральда Брука. Находясь в Москве, я спросил Филби об этом. Он ответил: «Статья Мюррея прекрасна. Он все правильно описал. Но вскоре после ее появления ко мне прибежал мой непосредственный коллега из КГБ (очевидно, Сергей) и, размахивая копией статьи из «Санди таймc», сказал: «Посмотрите, как процитировал вас этот западный журналист относительно Даниэля и Синявского. Этого вы не говорили, не так ли?» Я ответил: «Именно так я и сказал. Это мое личное мнение». Задумавшись на мгновение, коллега сказал: «Хм. Будем надеяться, что зам, наверху, об этой статье ничего не узнают».

«Сейл действовал со мной честно и откровенно. Что касается Ивэнса, то он был довольно скромен в отношении правдивого изображения хода переговоров об издании моей книги. В своих письмах ко мне он высказывал большой энтузиазм по поводу ее публикации в «Санди таймc». Но когда Джордж Браун стал публично критиковать лорда Томпсона за предоставление мне слишком большой рекламы, энтузиазм Ивэнса быстро погас».

В течение первых пяти лет пребывания в Советском Союзе Филби был очень занят. Он был с радостью принят своими коллегами из советской разведки, пользовался их уважением и доверием. Он был награжден орденами, имел интересную работу. Филби рассказал все, что знал, изучил русский язык, много путешествовал, покончил с одним браком, завязал роман с другой женщиной. У него было много советских денег, но мало долларов и фунтов стерлингов. Он потерял своего близкого друга и коллегу Гая Берджесса. В лице Дональда Маклина он нашел другого друга, но не поладил с ним. Он написал одну книгу, отредактировал другую, был свидетелем широкого освещения своей истории в западной прессе. В противоположность распространившемуся на Западе мнению, что страдает по родине, недоволен своей жизнью, он настолько легко вошел в московскую жизнь, как будто родился гам. Затем все изменилось в худшую сторону.

ГЛАВА XVII. СОМНЕНИЯ И РАЗОЧАРОВАНИЯ

В Москве Филби рассказал мне, что он так и не смог понять, почему ухудшились его взаимоотношения с КГБ. Возможно, Сергей не одобрял его связь с Мелиндой Маклин. Несмотря на имевшиеся подозрения в отношении Элеоноры, он был шокирован расстройством ее брака с Филби и делал все, чтобы не допустить союза Мелинды и Кима. Открыто ничего не было сказано, но количество заданий Филби постепенно уменьшалось. У него не стало кабинета и секретаря, которые были предоставлены в его распоряжение, когда он работал над книгой Лонсдейла. К его дому уже не подъезжали машины, в которых курьеры доставляли документы, которые он должен был безотлагательно просмотреть. Его стал реже посещать Сергей, мотивируя это большой загрузкой по работе.

«Я не понимал, что происходит, — рассказывал мне Филби в Москве. — Мне регулярно платили, но не давали никакой работы. Создавалось впечатление, что КГБ забыло о моих реальных возможностях. Меня охватила депрессия, возникли сомнения, я был по-настоящему несчастлив. Сомнения — это страшная мука. Как вы знаете, в течение пары последних лет я неоднократно встречался с Грэмом Грином. Это были наиболее плодотворные встречи из всех, что состоялись в течение нашей длительной дружбы. Впервые мы смогли откровенно поговорить. Мы смогли обсудить сомнения, представлявшие для нас большое значение; терзающие сомнения, от которых мы оба страдали: Грэм — как католик, я — как коммунист.

Проблема состояла в том, что я не мог принимать все на веру. Я не мог со всеми соглашаться. Когда я был занят, и они нуждались во мне, это не казалось столь важным. Но когда они не стали использовать меня, сомнения стали закрадываться в мою душу. Сомнения вызывало у меня тогдашнее руководство страны. Брежневский период был трудным временем. Мы все задыхались под его застойным, беспросветным руководством».

(Филби несомненно презирал Брежнева. Наши беседы проходили в то время, когда начались расследования коррупций, допущенных в период правления Брежнева с 1964 по 1982 год. Филби с большим интересом следил за этим процессом: читал газеты, расспрашивал посещавших его сотрудников КГБ о последних новостях. По мере приближения расследования к семье Брежнева, настроение у Филби повышалось.)

«Пытаясь преодолеть возникавшие у меня сомнения, — продолжал Филби, — я пустился в путешествия. Посетил практически каждый уголок Советского Союза, за исключением Дальнего Востока, большинство восточноевропейских стран. Вновь начал сильно выпивать, пытаясь отрешиться от возникавших трудных жизненных проблем».