Ким Филби - супершпион КГБ

Более правдоподобная версия заключается, очевидно, в следующем. Долгосрочный план по спасению Маклина, вероятно, не касался Берджесса. Почему? Он не мог ничего нового предложить советской разведке. Однако все пошло по непредусмотренному пути, когда Филби, желая обезопасить себя, слишком рано вмешался со своим «советом». МИ-5 действовала более быстро и эффективно, чем это предполагал Филби, и от планов по спасению Маклина пришлось отказаться, поскольку за ним было установлено наружное наблюдение. Вынужденные действовать по своему усмотрению, Филби и его советский коллега в Вашингтоне приняли решение привлечь к делу Берджесса, поскольку в виду увольнения с работы за превышение скорости движения он должен был возвращаться в Лондон. Для побега Маклина была установлена дата: 25 мая, пятница, так как его отсутствие до понедельника не будет обнаружено.

Но, сконцентрировав все внимание на Маклине, никто не поинтересовался действиями Берджесса. Перед отъездом из Вашингтона Берджесс встречался с Майклом Стрейтом, американцем, в 30-х годах учившимся в Кембридже, которого Энтони Блант привлек к сотрудничеству на советскую разведку. Но у Стрейта были другие намерения — это он разоблачил Бланта, — и, по его словам, он угрожал передать Берджесса в руки органов безопасности. «Если в течение месяца ты не уйдешь с правительственной службы, клянусь, я выдам тебя».

После прибытия в Лондон и встречи с Маклином Берджесс понял всю опасность, в которую он попал.

После побега Мак лина ему придется предстать перед следователями МИ-5. Само по себе это не особенно беспокоило его, но вкупе с угрозами Стрейта могло испортить все его будущее. Даже если ему удастся избежать наказания, впредь в Великобритании он никогда не сможет получить интересной работы. Филби рассказал мне в Москве следующее:

«Берджесс дошел до точки. Он находился на грани нервного срыва, был гораздо ближе к этому, чем кто-либо предполагал. С его карьерой в Великобритании было покончено, для КГБ особого значения он не имел. Все мы были настолько обеспокоены Маклином, что не обратили внимание на состояние Берджесса. Он находился в состоянии необычайного напряжения».

В таком положении Берджесс обратился в Лондоне к человеку, которому он больше всего доверял, своему советскому оперативному руководителю «Питеру». Поскольку, по собственному предположению, он уже находился под наблюдением, Берджесс связался с «Питером» не напрямую, а через Бланта, который также состоял на связи у «Питера» (свои посреднические функции Блант, как известно, подтвердил). Нам кое-что известно о рекомендации «Питера» агенту, который чувствует, что закон «настигает» его: спасайся. Блант рассказал, что, когда он информировал «Питера» о расследовании, которое проводилось, когда он попал под подозрение, «Питер» посоветовал ему быстро бежать из страны. Возможно, он дал такой же совет и Берджессу, который самостоятельно в таком состоянии ничего не мог предпринять. Поскольку побег Маклина был уже спланирован, наилучшим выходом для Берджесса было присоединиться к нему.

Но события развивались настолько быстро, что не оставалось времени на консультации с Москвой, Филби или его советским коллегой в Вашингтоне. «Питер» не знал, насколько тесно был связан Берджесс с Филби во время пребывания в Вашингтоне; он не мог даже представить себе, что два советских агента нарушали элементарные правила конспирации и проживали под одной крышей. Оперативный руководитель Филби в Вашингтоне мог бы рассказать ему об этом, сам же он даже не предполагал, что Берджесс собирается бежать вместе с Маклином. В Москве я задал этот вопрос Филби.

«Ретроспективно легко видеть, где мы были не правы, — ответил Филби. — Не нужно было никому бежать, в том числе и Маклину. Это была ошибка. Я знаком с имевшимися против него уликами: не было ничего, что бы выдержало судебное разбирательство. Он мог бы решительно опровергнуть эти улики, высказать угрозу подать на министерство иностранных дел в суд. Почти несомненно власти отступили бы [23]. Когда через пару лет все улеглось бы, Маклин при желании мог бы поехать в отпуск в Швейцарию и оттуда отправиться в Москву.

Я ответил: «Возможно, «подсказка» касалась не времени проведения допроса Маклина. Возможно, контрразведка получила какие-то действительно обличающие Маклина данные, которые было решено предъявить ему?» Филби ответил: «Подсказки» вообще никакой не было, если не считать моего письма Берджессу, в котором я предупредил его, что «охота за «Гомером» приближается к концу. (Предупреждение было замаскировано упоминанием о машине Берджесса, оставленной в гараже посольства.) При отъезде из Великобритании он нечаянно оставил это письмо в своей квартире, и Бланту пришлось срочно предпринимать меры, чтобы изъять его».