Кина не будет

Через минуту в комнате дежурного находились ошеломлённый и возмущённый «задержанный» в сопровождении двух милиционеров, и Бандура, возбуждённо шагающий из угла в угол.

– Гражданин отрицает, – сказал Грицю Карповичу сержант.

– А вы что ж думали – сразу признается?!

Поезд ещё стоял на месте. Бандура решил тянуть время.

– Я сижу на скамейке, – изображал «пострадавший». – Он подходит. Я достаю газету. Он садится.

Поезд медленно двинулся, а Бандура, по мере его движения, ускорял речь.

– …Прочитал передовую, смотрю, нет сапога! Не подаю вида, жду, что дальше будет. Прочёл последние известия – нет второго.

Он сидит. Я сижу. Прочёл сводку погоды – его нет!..

Поезд уже тарахтел далеко, а Бандура облегчённо вздохнул.

– Всё!

В кадре нога Бандуры, приставленная к дедовому сапогу.

Милиционеры и подошедший дежурный по станции сопоставляет размеры. Головка сапога приблизительно вдвое меньше ступни Гриця.

– М-да! – многозначительно протянул милиционер, поглядывая на Бандуру.

– М-да! – протянул Бандура и вынул из кормана кошелек.

– За таку маленьку брехню – содрать 5 рублей!

Он сидит рядом с шофёром в летящем «газике» и философствует. На заднем сиденье Марта и всё ещё возмущённый Свирид Антонович.

– И хитрая же ты бестия, председатель! – тихо произнёс он. – Ну и хитрая!

Он хлопнул впереди сидящего Гриця по плечу и этим как бы разрядил атмосферу. Все рассмеялись.

«Газик» весело подпрыгивал на ухабах.

Голос Бандуры:

– История весёлая, да не дуже весело мне было, когда я думал про деда. Ведь, если разобраться, всё село, да и я тоже, перед ним в долгу. Сел я и задумался, как исправить это дело, как отблагодарить пенсионера Бурлака за жизнь его, трудную, геройскую. Думал я день, думал другой… Месяц думал, год думал…

– Неужели год думал? – смеясь, спрашивает Метелёв.

– А неделю мало?

– Ну ладно, не обижайся. И придумал?

– Придумав! – гордо ответил Гриць.

– Что?

– Зараз побачиш!

За окном слышен гудок машины. Бандура смотрит на часы:

– Время!.. Ты готов?

– Так точно, товарищ старшина!

– Шагом марш!

Звучит марш, и они выходят.

Этот же марш звучит на улице возле хаты деда Свирида.

Играет самодеятельный оркестр, каких много в селах. Прицепив на спинах впереди сидящих ноты, гремят музыканты торжественный марш. Выглядят они соответственно моменту: очкастые старики занимают почётные места у необъятных сияющих труб; молодые хлопцы, чуть не лопаясь от усердия, вытягивают верхние ноты из кларнетов. Даже женщина есть в этом оркестре и величественно восседает у ударных инструментов.

На призывные звуки музыки со всех сторон стекается народ.

В толпе пожилых слышатся неодобрительные реплики:

– Дурит новый председатель! И так на работу никто не ходит, а он праздник затеял!

– И когда? Среди бела дня!

– Ну и дела!..

Музыка оборвалась, как на параде при выезде командующего… К хате подкатил «газик».

Из него вышел празднично одетый Свирид Антонович и тут же от волнения споткнулся. Его поддержали сильные руки Бандуры и Метелёва и помогли подняться на веранду. Там их уже ожидал стол под красной скатертью и графин с водой.

Медленно поднялся над столом Бандура. Впервые видим его таким серьёзным и торжественным. Куда девались нескладность и расхлябанность? Как перед строем солдат, вытянулся он перед народом.

– Товарищи!..

Уже на этом первом слове голос его от волнения сорвался. Он потянулся за водой, но стакана на столе не оказалось. Заметив это, Марта побежала за ним.

– …Товарищи! Я выступать и вообще брехать не люблю! Это мой друг Метелёв может вам подтвердить, бо он меня с детских лет знает!

Все взгляды обратились к Метелёву, и, чувствуя это, он сумел подавить невольную улыбку.

– Но в настоящий момент, – продолжал Бандура, – я решил выступить, бо начинаем мы дело небывалое в нашем районе и даже на всем земном шаре…

По толпе прокатилось оживление. Девушки на минуту перестали грызть семечки, парни с любопытством вытянули шеи.

– …Вот сидит перед вами Свирид Антонович Бурлак. Вы все его добре знаете. Большую жизнь прожил он, и всю отдал людям… Нам с вами, значит… Мечтал он о светлом будущем, и не только мечтал, но и боролся за него со всяческими врагами, бандитами и прочими гадами…

… Снова потянулся к воде Бандура и снова не нашёл стакана.

– И вот, за жизнь его большую и трудную правление решило зробыть ему в нашем колхозе полный коммунизм!.. Зробыть ему то светлое будущее, за которое он боровся!

Минутная пауза, а затем раздались аплодисменты. Все начали громко разговаривать, ещё не полностью уясняя себе всей сути происходящего, но уже чувствуя, что оно вносит в их жизнь нечто значительное и небывалое.

Разгорячённый Бандура снова потянулся к воде, да проклятого стакана всё ещё не было. Тогда он махнул рукой и отхлебнул прямо из горлышка. Именно в этот момент вернулась Марта и поставила на стол стакан.

Кто-то недоверчиво спросил:

– А разве уже были указания насчёт коммунизма?