Кинетик

Тысячи кинетиков лежат в капсулах подпольной лаборатории без сознания, подключенные к капельным системам с транквилизаторами. Все, кого я видела в Старом Холме находятся сейчас тут под абсолютным контролем этих деградантов.

— Но как? — еле выдавливаю из себя тихий вопрос.

— Мадам Кристина была так любезна, что передавала нам все подробности любовных разговоров с господином Пьером. Все ваши передвижения, места сборов, стратегии захвата.

Я на секунду верю этому мерзавцу, увидев боль разочарования на лице Пасабана, но тут же одергиваю себя.

— Ты лжешь. Твоим связным была Дорис. Кристина тут не при чем!

— А ты смышленая, юный кинетик. — как же отвратительно он смеется. На лице моего друга появляется надежда. — Но я не мог упустить шанс наблюдать за горем рыжеволосого любовника, уж очень он смешон в своей трогательной симпатии к милашке Оперного театра.

— Заткнись! — Пьер пытается наброситься на злобного палача с кулаками, но один из его верзил втыкает шприц с синей жидкостью в сонную артерию, и мой друг размякает и опускается на пол. Его тут же уносят в такую же капсулу, как и остальных.

Еле сдерживая свой гнев, я смотрю на Льва. Мой Учитель стоит позади меня, на его лице та же апатия, что у Пьера пять минут назад. Он больше не верит мне, не верит, что у меня есть план. Он смотрит на своих друзей там внизу под яркими операционными лампами, такой пустой и такой одинокий.

— Лев, ты мне нужен. — аккуратно касаюсь его мизинца, и проваливаюсь в реальность моего Учителя.

Теплый обнимающий свет, свежий и ласковый, каждая клеточка моего я существует в непосредственном контакте с его миром. Пора рассказать ему свой план.

— Лев, ты меня слышишь?

— София, почему мы здесь? Наша помощь нужна там. — он недоволен, и это понятно, но сейчас я все объясню.

— Сомов Лев Геннадьевич, послушайте меня внимательно. Я обещала спасти Вас, чтобы Вы спасли весь мир или переселили всех в новый мир. Но нас прижали к стенке. — Смотрю на моего Учителя, на его лице все еще пустота, безнадежность и тоска. — Антикинетики обезоружили нас, но продолжают жить за счет нашей энергии, они не могут убить нас, потому что мы им нужны, за счет нас они останавливают время, чтобы промышлять свои грязные политические делишки.

Сейчас Радник усыпит и нас, убьет Елизавету и весь ее отряд во временном коллапсе. Потом поставит Ширина на пост мера, позднее и Президента. Потом запустит военных роботов в сражение против афро-азиатского народа, начнется третья мировая война.

— Но какая им от этого выгода, ведь с каждой остановкой мир плотнеет, и скоро некому будет воевать?

— Мир уплотнится, но пройдут века прежде, чем это случится. Ведь подумай, много остановок создавали сами кинетики, мы потеряли себя, гоняясь за призраками себе подобных, и упраздняя собственные правила. А теперь, когда нас обезоружили и усыпили, антикинетики еще долго смогут творить спектакль на мировой арене, пожиная плоды в свои карманы.

— Ты права. Зло относительно.

— Как и добро, мой дорогой, но есть граница, которая все-таки указывает нам на различия.

Он поднимает на меня свои бездонные глаза, я вижу в них себя— молодую красивую брюнетку из Старого Холма. Он улыбается. Я тоже. — Но есть блестящая идея, она пришла мне там в машине по дороге в резиденцию Радника. Я все еще могу нас всех спасти. — немой вопрос, я продолжаю. — Если мы всех кинетиков из той вселенной перенесем сюда в твою вселенную, то антикинетики перестанут останавливать время. Если мы поторопимся, то прямо сейчас ФБР смогут схватить Радника и всю его команду, а потом и остальных соучастников. Возможно, они выйдут даже на Австралию, а Константин Амозов наконец закроет дело Жибарецки.

— София Аганесовна Бергольц, Вы просто гениальны. Как Ваш учитель, я безмерно горд.

— Спасибо. Но есть один вопрос.

— Я слушаю.

— Как мы будем создавать движение в той вселенной, находясь при этом здесь?

— О, это очень просто. — снова смеется, глаза его выдают, а на лице все та же добрая ухмылка. — Я же физик— ядерщик. Закон сохранения энергии уже давно в науке опровергнут. Ноль — величина не абсолютная. «Ничто» может существовать извне, но управлять внутри. И я готов осуществить твой план.

— Прости меня, но я не очень поняла, позволь, я просто буду тебе верить?

— Договорились.

4 глава

О, дивный новый мир.

Вселенная трех измерений теперь совсем другая.

Раднику и миссис Пен дали пожизненный срок с отбыванием в колонии для особо опасных преступников.

Антикинетиков Австралии, на которых тут же сослался Радник, закрыли в политической тюрьме на островах в Индийском океане, предварительно пытав, пока те не раскрыли все свои грязные тайны, за исключением конечно остановок времени, и прочей квантовой иллюзии.