КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

- Надо, – сказал я с ехидцей. Странные интонации, раньше у меня их не было. Впрочем, верное, они мне и не принадлежали. Это были чьи-то чужие мысли – одного из тех, кого я представлял на этом совете, одного из тех, кто пришел в этот мир и покорил его – в отличие от тех, с кем мне теперь предстояло сейчас разговаривать.

И с удивлением понял я, что и нас, чужаков, кого этот мир принял и назвал своими, тоже много. Не только я и Черный – а что я знаю о других карьеристах, о величайших героях и отвратительнейших негодяях?!

Всех нас объединяло одно – нам полюбился этот мир, его честные и суровые законы. И все мы одинаково упрямо штурмовали его, подчиняясь его правилам, убивали и торжествовали, или погибали – и оставались в песнях и легендах этих земель. Все мы дерзали – и получали искомого; этой дерзости и самоубийственной смелости не хватало этим, сидящим со мной за столом переговоров – а может, они просто были не так безрассудно глупы и смелы, как мы…

Мир еще не принадлежал нам; но мы, более прогрессивные в сравнении с аборигенами, уже меняли его, и устанавливали свои законы и правила, и мир этот нам позволял это делать, и наши решения принимал. Мы решали, как он будет выглядеть в дальнейшем – вот поэтому эти люди, сидящие теперь со мной за столом, те, кто когда-то тут жил, те, кто когда-то были хозяевами, теперь должны были униженно просить у нас разрешения вернуться.

И я должен был решить, чья ветвь понравится мне больше, и чьей ветви я помогу вырасти – а чью обрежу, не дав ни малейшего шанса еще на многие, многие века.

Дело не в том, что я супергерой – не-а. Я простой человек; но отчего-то все заплелось так, что именно я мог изменить все, и именно мой путь прошел бы по настоящему миру – по тому, который жил бы, дышал бы…

Пафосно? Я даже улыбнулся, представляя, что любому, более-менее серьезному человеку, напрочь снесло бы голову от осознания собственного величия.

Но только величия-то тут никакого не было.

Было простое совпадение. И только. А я был крохотным винтиком, который надобно было вставить в нужное место, чтобы большая махина, целый мир, огромный, необъятный, начал жить и вертеться по-другому.

Я был чертовски важным винтиком!

Смешно; те, кому не хватает смелости, всегда будут – просить…

- Этот Совет не для тех, кто ничего не понимает, – огрызнулся Паладин; напор. Мощь. Ярость.

- Этот Совет для меня, – рыкнул в ответ я; дерзость. Власть. Смелость. – Я созвал его, и вы пришли на него. И я не хочу двусмысленных толкований ситуации. А потому вы все будете говорить всё, что будет нужно мне, чтобы решить – потому что я решать буду, а не кто-то из вас. Я все правильно понял и распределил роли?

Собеседники за столом смолчали, и молчание их было стыдное. Я просто и грубо заткнул им рты.

- Итак, – произнес я, когда неловкая возня за столом прекратилась, – поясните мне, кто вы, и что требуется от меня.

4. Предложения.

Айрин поморщилась; ей страсть как не хотелось отвечать. Перед кем?! Перед каким-то проходимцем?!

- Мы, – с усилием произнесла, наконец, она – я нахально кивнул ей, салютуя её отважности, – Те, Кто Ушел.

- Мы жили всегда на этой планете, – с напором произнесла Айрин. – Всегда! Когда катастрофа произошла, мы никуда не удрали, нет. Мы остались здесь. Мы – прошлое планеты, которое, возможно, никогда не станет будущим.

Это мы придумали, как сохранить планету! Лучшие из нас погибли на взорвавшемся соседе, принесли себя в жертву, чтобы могли жить остальные – в том числе и все вы!

Мы дали возможность существовать всем вам; благодаря нам вы все существуете!

Мы выстроили этот мир; эти сады и города. Эти порталы – вы же за них бьетесь?! – это мы их построили.

Мы могли разгадывать загадки древности и исправлять ошибки; мы видели свое будущее в мудрости.

Мы выстроили и Систему, ту самую, где все могли спрятаться от катастрофы, все! Теперь и эти, – она кивнула на Паладина, и в голосе её послышалась усмешка, – прячутся там! Они вернулись, но им несладко пришлось дома, не так ли? И они предпочли Систему тотальному истреблению, которое устроили им местные.

Мы постарались сохранить лучшие умы, Разум.

Мы двигали науку; мы жили в согласии с планетой!

Мы почитали её, как мать, и она процветала.

Мы сделали возможными межпланетные полеты, и все богатства иных миров были нашими. Если мы вернемся, выйдем из Системы – все вернется снова!

Снова зацветут города; люди, что сейчас невежественны и дики, станут разумнее – мы не причиним им вреда!

Мы сможем существовать мирно, бок о бок.

Паладин криво усмехнулся; напоминание о позорном поражении больно уязвило его самолюбие, но он смолчал. Серебряный Торн играл своими светлыми лучами на ремнях его варварского панциря, наручей, вычерчивая белыми пятнами клепки на грубой коже. Он вернулся сюда, как высший разум, но местные оказались крепки, и ему пришлось убежать, спрятаться, потеряв свой автомат где-то в болотах, и, маскируясь под местных, он поменял свои крепкие армейские ботинки на варварские растоптанные сапоги, бронежилет – на латы… Считая себя сильным, он меж тем боялся показаться, выделиться из толпы…