КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

От нашего первого удара дверь, которую безуспешно пинал Черный, подалась. Должно быть оттого, что мы немного разбежались, но в последний момент я поскользнулся, и наш импровизированный таран, отягощенный двумя инертными туловищами, врезался в створку с жутким грохотом. На миг меж плотно пригнанными створками образовалась узенькая щелка, и какая-то зловонная жижа хлынула на выбеленный пламенем пол. Я подскочил, как ужаленный, с колен, с трудом поднимая скользкий и тяжелый кусок мрамора, чтобы эта гадость не залила мне одежду. Позади натужно сипел паж, мужественно удержавший наш таран и не давший ему придавить меня.

- Что это за гадость? – прошептал я, разглядывая маслянистую жидкость, подбирающуюся к моим сапогам. Паж неопределенно пожал плечами, тяжко дыша; ему было все равно.

- Ударим еще раз? – предложил я. – Людоеды, если они там, обязательно прибегут на шум, и Зед следом за ними. Думаю, ему хватит пары минут, чтобы отрубить им головы…

Паж покачал головой без особогоёёёёёёёёёёёёё энтузиазма и мы сдали немного назад, изготавливаясь для второго удара.

Второй, равно как и третий, удар вышел у нас удачней, мы приноровились и больше не теряли свой таран. Равномерно и мощно ударяя по двери, мы каждым своим толчком вызывали новые извержения вонючей дряни (теперь она лилась нам прямо на ноги, но мы старались не обращать на это внимания), и дверь подавалась все больше и больше, раскачиваясь на своих петлях.

- Господин Торн, – пропыхтел багровый от натуги паж, – давайте отдохнем немного… сдается мне, что дверь вот-вот откроется, и оттуда выльется вся эта гадость. Нам лучше отойти…

Я кивнул; мы долбанули в очередной раз – и торопливо отпрыгнули, скользя, бросив в лужу на полу свой таран, потому что дверь открылась настолько, что неизвестная жижа хлынула на нас мощным потоком. Теперь в происхождении её я не сомневался; то были нечистоты, проще говоря, людоеды не ходили в туалет под кусточек во дворе, они делали это прямо в замке на полу. Я представил себе, какая вонь тут поднялась, когда пламя коснулось этой дряни, и содрогнулся. Немудрено, что Дракон не смог тут пролезть!

Лужа на полу становилась все больше, и мы, спасаясь от неё, влезли на подоконник, зажимая носы. Глаза резало от невыносимо жгучих испарений.

- Неужели там может находиться кто-то живой? – прогундосил я. Паж согласно затряс головой. Его мутило.

Не знаю, сколько бы мы просидели так, и хватило бы у нас духу спуститься, да только в темном проходе, размурованном нами, послышались торопливые шаги. Кто-то с чавканьем переставлял ноги по загаженному полу, и я не помнил, как оказался на полу.

Черный? Не думаю; шаги были слишком поспешные и неосторожные. Тот, кто шел, не разбирал дороги; ему все равно было, куда и на что наступать, и он спешил поскорее убраться прочь оттуда, из подвала. Нацеливая на полуоткрытые двери Тэсану, я лихорадочно соображал, кто же это. Людоед? А может, одна из его жертв сбежала? Та же мартышка удрала из разбитой Черным клетки – мое воображение вновь разыгралось, и я видел словно наяву, как Черный (почему-то мой внутренний взор не поднялся выше его ног, словно я уставился в пол и не смел поднять глаз) пинками крушит какую-то убогую грязную утварь, наступает на осколки грубых глиняных тарелок, разносит клети с тощими курами, и шаг за шагом неумолимо настигает разбегающиеся прочь рваные тени, и его опущенный ожидающий меч уже обагрен кровью…

Но это была не мартышка и не пленник – едва этот грязный клубок выкатился из-за вонючих дверей в круг света от нашего факела, я понял, что это мамаша-людоед, или как там её называют. И это чудовище, до последнего момента смотрящее назад, на приближающуюся погоню, вдруг обернулось ко мне – и чуть не рухнуло в собственное дерьмо, резко затормозив и поскользнувшись.

- Куда это ты собралась, красотка?! – произнес я как можно четче; от ужаса, который я испытал, у меня губа на губу не попадала, и я, безжалостно ткнув её прямо в грудь, очень старался выглядеть страшным и грозным. Надеюсь, мне это удалось; по меньшей мере, глаза у меня были бешенными. И чудовище отпрянуло, отступило назад, в заваленный скользкими испражнениями зал. А я, словно зачарованный, ступил за ней, и мой паж, поднимая над головой факел онемевшей рукой, поспешил за мной.

Не сказал бы, что мамаша людоедиха была очень уж жуткой. Признаться, я ожидал большего; возможно, вампирьих клыков или варварских татуировок, словом, чего-то сверхъестественного и необычного. Но то, что я увидел, потрясло меня больше, чем всякая экзотическая мишура.

Женщина, что без сомненья, была людоедом, оказалась до ужаса обычной. Это была средних лет баба, крепкая, с морщинистой мордой и умеренно беззубым ртом – когда прошел первый испуг и она меня разглядела, она вдруг рассмеялась, безобразно вывалив мясистый слюнявый язык, весело поблескивая нетрезвыми глазами. Таких баб в деревнях навалом; и если бы не странное платье, словно собранное из драных лоскутов да стоящие дыбом волосы, изрядно перепачканные тем, что украшало пол, я бы сказал, что это юродивая нищенка.