КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

- Ну? Кто я? – прошлепала она разбитыми губами. – Ты не знаешь! А я – избранная. Он избрал меня. Я не боюсь смерти. Я не боюсь боли. Я её не ведаю. И ты никогда не поймешь, что все вы для нас были лишь пищей! Вы не знаете того, что знал он. И никогда не узнаете! А он знал, как летать меж звезд. Он пришел оттуда, где вы, ничтожества, никогда не будете. Он обещал меня взять туда. К звездам. Молитесь своим богам! Они никогда вас не возьмут к себе на небеса! А он мог… Ты скажешь, что не может смертный этого сделать – а он мог! Мог! Мог летать!

- Айда, – зло закричал я, цепко ухватив её за локоть, – сейчас полетаешь ты!

Силой поволок я её туда, где слышался погром. Странно, но теперь я не боялся. Вообще; и даже за пажа, который молча несся за мной, освещая мне путь. Грязная нора несколько раз вильнула и вывела нас в некое подобие зала, небольшую комнату, относительно чистую. Пол здесь был устелен соломой, как в хлеву, и в этой соломе, всклоченной, растоптанной, были раскиданы обломки клеток и мебели – вон ножки стула торчат, а вот лежит дверца старинного шкафа.

По углам валялись несколько тел. Кажется, трое из них были обезглавлены – то были людоеды, притом двое – просто любители полетать, и лишь один был жутким карликом. Четвертый человек был их жертвой…

Черного нигде не было. Я прислушался – возня доносилась откуда-то сверху, словно бой все еще продолжался.

- Он в винтовой башне, – быстро сообразил паж, – гонит их наверх. Говори, стерва, где ход?

Женщина молчала, и мальчишка вкатил ей хлесткую пощечину. У меня глаза на лоб полезли от его неожиданно пробудившейся смелости и прыти.

- Говори, дура, – страшно закричал он, – если не хочешь поджариться живьем! Господин Дракон сейчас кружит над замком! Он сожжет всех, кого увидит, и до нас пламя достанет! Теперь – достанет, потому что наверняка уже знает, где ваше поганое логово!

- Дракон?! – ужаснулся я. – Как такое возможно?! Как он узнал?!

- По твоей записке, господин, – быстро ответил паж. – Он не велел останавливать вас, потому что хотел посмотреть, не струсите ли вы. И меня он послал с вами в наказание за то, что проболтался. Но, боюсь, увидев папашу-людоеда, господин Дракон не сможет сдержать свой гнев и…

С ревом с потолка свалилась туша, и еще один карлик умолк навсегда, разбившись.

- А вот и ход, – сообразил паж. – Скорее!

====== 2. ЯРОСТЬ ЗЕМЛИ. ======

Мы расшвыряли снопы соломы, мешающие нам, и под ними отрыли лестницу. Драка наверху удалялась. Верно, людоед не хотел сдаваться, и Черный гнал его наверх затем, чтобы сбросить с башни. Жуть.

Поручив людоедку заботам пажа – а он абсолютно перестал бояться её, – я рванул наверх. Навстречу мне потянуло свежим ветерком, и я мысленно поразился, что не задохнулся насмерть в смраде подземелья. Поднявшись по винтовой лестнице кругов этак на семь, я увидел Черного – он догонял кого-то, отбивающегося яростно и отчаянно, – и поднажал.

- Зед! – орал я. – Зед! Наверху Дракон!

Дерущиеся продолжали удаляться от меня очень быстро. Сердце мое колотилось бешено. Еще круг, еще пара кругов…

Я выскочил на крышу – это была плоская крыша, кроющая галерею, – и ветер обхватил меня, едва не сбив с ног. Черный, злой, перемазанный в говне (к деньгам, вестимо), страшно рубился с чудовищным папашей – его не зря так боялся наш болтливый друг! Могучими руками он раскручивал какой-то жуткий крюк, мясницкий, на который мясники так ловко подвешивают туши, и Черный бесстрашно отбивался от него, тесня людоеда к краю крыши. Я и рассмотреть этого монстра не успел как следует, но ноги мои встали, и я остолбенел. Карликом он не был, скорее, наоборот, он был огромен и толст. Даже высокий Черный смотрелся на его фоне мелковато… Но все-таки просматривались общие фамильные черты у всей этой веселой семейки – жуткая голова, сплюснутое тело и короткие хилые ножки.

- Черный! – проорал я, но он не обратил на меня внимания. Следом за мной паж пинками выгнал на крышу людоедку. – Дракон!

Впрочем, я мог бы и не предупреждать. И паж мог бы не переживать за наши шкуры – Дракон обладал достаточной выдержкой, чтобы не сожрать всякого, кто вылезет наружу. Это его широкие крылья подняли этот ветер – незамеченный нами, он завис немного позади башенки и наблюдал за поединком некоторое время. Но позволить Черному убить папашу-людоеда он не мог – все-таки, он очень желал отомстить. С визгом он свалился сверху, как камень, и ухватил лапищей людоеда поперек туловища. Черный, сбитый с ног, покатился по крыше. На миг наступила тишина, такая тонкая, что было слышно, как сипит придавленный людоед, которому страх как хотелось продышаться, поединок вымотал его как хороший марафонский забег, и как мелкий дождичек капает по крыше, постепенно затихая.

- Что, навозный ты червь, – прошипел Алкиност, слегка придавливая людоеда еще разочек, да так, что несчастный побагровел, и его и без того выпученные глаза чуть не вывалились из орбит, – не помогло тебе твое вонючее логово? Что скажешь теперь? Снова будешь смеяться?