Кинг

Она поджимает губы, прежде чем выдавить: «Я попрошу Неро сделать это».

Кинг смеется: «Удачи тебе в этом».

Весь этот диалог заставил меня так сильно прикусить губу, что я удивилась, как она вообще осталась на месте.

Аспен снова бросает на меня свой сердитый взгляд, ее ноздри раздуваются. «Здесь живут мои главные спонсоры, постарайся не вести себя с ними как шлюха».

Я опускаю глаза, прежде чем она заканчивает говорить, но это не уменьшает отвратительное чувство в моем животе. Я никогда не спала с ее мужем, но я встречалась с ним.

«Аспен». Тон Кинга — чистое предупреждение. «Следи за языком».

Ее грудь тяжело вздымается дважды, затем она надевает на лицо улыбку Степфорда и разворачивается, оставляя дверь открытой, чтобы мы могли последовать за ней.

Кинг постукивает пальцами по моему боку. «Ну, все прошло лучше, чем ожидалось».

«Лучше?» — шиплю я, пока он ведет меня внутрь. «Я помогу ей убить тебя». Я говорю тихо, понимая, что эти величественные проходы отдаются эхом, как безумные. «Не могу поверить, что ты не…»

Я не успеваю договорить, потому что из-за угла перед нами появляется седовласая женщина, махающая руками, словно призывая нас сюда. «Кинг! Какой чудесный сюрприз!»

«Миссис Лакинг, как приятно вас видеть». Кинг звучит совершенно нормально, и мне интересно, не такой ли он ненормальный, как его сестра.

От одной мысли о том, как Аспен может включать и выключать улыбку, у меня мурашки по коже.

Женщина подходит к нам, и Кинг наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку.

Она, наверное, ему в матери годится, но все равно краснеет. И я понимаю.

«Что это я слышу о жене?» Ее взгляд перемещается на меня, и ее улыбка только растет. «О, разве ты не потрясающая!»

Теперь я краснею, и это, наверное, лучше, чем выражение лица, которое говорило, что мне сейчас станет плохо, которое я, несомненно, имела несколько секунд назад.

«Это Саванна», — Кинг снова обнимает меня за плечи и целует в макушку.

За его действием следует звук разбитого стекла, и я бросаю взгляд мимо женщины в гостиную за ее спиной, где Аспен стоит над упавшим бокалом с мартини.

«О боже», — торопливо подбегает другая женщина, махая руками. «С тобой все в порядке?»

Аспенс отмахивается от нее с улыбкой. «Просто сегодня я неуклюжая».

Миссис Лакинг смотрит на меня, и я понимаю, что, вероятно, снова побледнела, так как представляю, как Аспен поднимает один из этих осколков и вонзает его мне в сердце.

Я пытаюсь улыбнуться и одновременно сказать, что я в порядке. Но в итоге просто открываю рот и вырываю только искаженное «в порядке».

Кинг прочищает горло — и, клянусь богом, если он пытается сдержать смех, я задушу его, пока он спит.

«Давайте воспримем это как знак и перейдем в столовую», — посмеивается Аспен, и обе женщины согласно кивают, прежде чем позвать своих мужей. Я не заметила, как эта пара стоит вместе в дальнем конце комнаты, но они идут достаточно дружелюбно.

«Пойдем, пойдем». Миссис Лакинг хватает меня за руку и начинает тащить обратно через главные коридоры в впечатляющую комнату.

Вечерние солнечные лучи проникают сквозь прозрачные занавески, а оттенки белого и серо-коричневого, покрывающие комнату, придают пространству музейное качество. Это прекрасно.

Мимо нас спешит женщина в форме кейтеринга, чтобы накрыть еще одно место за столом. Так как меня никто не ждал.

Две пожилые пары садятся друг напротив друга. И когда миссис Лакинг настаивает, чтобы Кинг сел рядом с ней, он тянет меня вниз на свободное место рядом с собой.

Аспен входит в комнату с новым напитком в руке и занимает последнее свободное место напротив Кинга.

Я здесь, и это нечетное число, так что я единственная, кто смотрит на пустой стул. Возможно, это грубо, по вежливым меркам, со стороны Кинга поставить меня в конец. Но я буду вечно благодарна, надеясь, что смогу просто раствориться в неизвестности на следующий час.

Официанты расходятся по залу, ставят перед каждым из нас салаты и наполняют бокалы красным вином.

Я размышляю о преимуществах опьянения, поднося стакан к губам. Может, это и к лучшему? С другой стороны, если я пьяна, то, возможно, скажу что-то, чего мне совершенно не следует говорить. Например, о том, что муж хозяйки дома мертв и, вероятно, похоронен в лесу или на дне озера. Или о том, что я здесь против своей воли…

Но эти люди меня не знают. Они мне не помогут. Не говоря уже о том, что они мне никогда не поверят.

Сладкая красная жидкость попадает на мой язык, и она такая вкусная, что мне хочется закатить глаза. Но я выпиваю только половину бокала, когда мое тело перестает функционировать. Потому что там, прямо там, на стене позади Аспен, висит моя картина.

Он этого не сделал.

Вместо того чтобы попытаться проглотить вино (я бы наверняка подавилась), я наклоняю голову вниз, позволяя вину выливаться изо рта обратно в бокал.

Я бросаю взгляд в сторону, убеждаясь, что меня никто не видит. Но поскольку удача от меня отвернулась, я встречаюсь взглядом с Аспен.