Кинк. Право на удовольствие

Это не был инструктаж — уверена, он и сам это понимал. Это было исследование меня самой. Потому что я никогда раньше и не задумывалась над вопросами, какие он мне задает, а теперь невольно начала. Вот это, например, когда два мужчины входят в женщину — она лежит на одном спиной, а второй накрыл ее сверху. Два любовника вколачиваются в нее каждый в своем темпе. Ей больно или нет от двойного проникновения? Им противно или приятно от мысли, что ее в этот же момент берет другой?

Наверное, пора хоть что-то ответить:

— Володя, я не знаю… Меня все это до такой степени смущает, что я вообще думать не могу.

Он прижался еще теснее, а от его ладоней на плечах стало жарко.

— Тогда сформулирую иначе, — усмехнулся, — от чего из этого ты думать перестаешь быстрее всего?

— Володя, не мучай меня, — прозвучало несколько жалко. — Мне не нравятся такие вопросы.

— Тогда какие тебе нравятся? — он не сдавался. — Я сейчас про вопросы, а не про выбор между анальным сексом и подчинением.

Да почему так чужие движения и стоны возбуждают? Зачем природа заложила такой эффект в психику от наблюдения за сексуальным актом?

— Например, — я все еще пыталась сосредоточиться, — например, почему в таких комнатах нет кроватей? Я не намекаю ни на что, но это казалось бы логичным…

Он смехом выдернул меня из туманной глубины, заполненной чужим стоном:

— Артем так над людьми издевается. Они за вход сюда заплатят, а потом заплатят за любую приват-комнату с удобствами. Те, которым обязательно нужны атрибуты, типа кровати, вылетят отсюда пулей и будут орать на него: «Забери наши деньги!». Но мы с тобой не будем, у нас очень целомудренные отношения.

Вопреки своему шутливому заявлению, он переместил ладони мне на талию и слегка сжал. Я слышала его дыхание прямо в ухо, и оно становилось отчетливо трудным. И через секунду не остановила, когда он занырнул руками под футболку, скользя выше. Только чуть дернулась, но не слишком уверенная, что хочу остановить, а он предупредил мой протест хриплым шепотом:

— Тихо, тихо, Лиль. Я совсем немного…

Он просто стянул бюстгальтер с груди, задрав его выше и не морочась с застежкой, тут же вернулся к напряженным соскам и застонал протяжно. Я уже ничего не могла поделать, впервые окончательно отвлекшись от того, что происходило на экранах. Закрыла глаза и задышала чаще. Это, наверное, был сигнал для него — Володя подался еще сильнее на меня, впечатывая щекой прямо в экраны, а ладони усилили нажим, они массировали без грамма ласки и будто не могли остановиться. Я позволила Володе задрать футболку, чтобы ему было удобнее, и теперь уже не задавалась вопросом, почему здесь нет мебели — а кому нужна мебель, когда хватает возбуждения даже висеть в воздухе?

Володя беззастенчиво терся об меня пахом, и это тоже заводило. Но с ума сводил сбивчивый шепот:

— Красивая моя, красивая девочка… Расслабься, Лиль, я остановлюсь, как только скажешь… Не зажимайся, я…

Ему трудно было говорить, а мне еще труднее понимать. Но когда отстранился, я спонтанно развернулась к нему, и тотчас была прижата к экранам спиной, а его ладони вновь переместились на грудь, сжимая теперь соски до небольшой боли. Подались мы друг к другу разом, просто поцелуй был неизбежен. И в таком возбуждении я от напора его языка чуть не спятила. Мы почти изображали секс, а руки его спотыкались о ткань джинсов. В такие моменты Володя разочарованно выдыхал и вновь возвращался к моим губам, а сжимал меня так сильно, что я рисковала обзавестись синяками.



Даже не сразу поняла, что изменилось — полоса света отрезвила. И через мгновение я вскрикнула.

— А разве я не запер дверь? — Володя даже не обернулся.

— А разве у меня нет здесь ключа от всех дверей? — почти равнодушно отозвался Артем. — Развлекаетесь? А я вас искал, пока Катерина не сказала, где вы. Не помешал?

Для меня ситуация была жутко вопиющей! Ну и пусть он мог войти, но зачем же входил? Неужели никакой тактичности нет? А хуже всего, что Володя не может остановиться: так и сминает мою грудь, прижимается губами к шее и не выпускает меня. Ему, наверное, все равно, что кто-то смотрит, они тут и не такому были свидетелями…

Подхватил меня под бедра и поднял вверх, вновь целуя и перекрывая вскрик протеста. Я даже футболку одернуть не успела — вся на виду. Но почему-то забываюсь и снова утопаю в его страсти. Очнулась, лишь когда он разорвал поцелуй и побежал снова вниз, втянул сосок в рот, заставляя меня изогнуться в его руках. И тогда я сквозь приоткрытые глаза увидела Артема. Он все еще здесь? Смотрит спокойно, освещаемый всполохами света с экранов. А у меня от его взгляда внизу вообще все скрутило.