Кинхаунт

- Да, я хочу взглянуть на них.

Он повел меня в следующую галерею, а я медленно приходил в себя.

- Я могу взять что-нибудь отсюда, Уурвад?

- Да, господин. Все, что захотите.

- Я могу сделать с этим что-нибудь?

- Да, господин.

- Взять себе, например?

- Да, господин.

- Все, что захочу?

- Да, господин.

- Даже переплавить или уничтожить, выбросить в море?

- Да, господин. Сердца ваших людей будут омрачены, но они примут вашу волю, потому что вы наш король, которого вернула нам судьба.

Я медленно повесил ожерелье обратно. Моя провокация не удалась. Я-то думал, что Уурвад начнет под надуманными предлоагми мешать мне брать золото, тогда бы все стало ясно - я просто шут, над которым они издеваются, а вся цель - "омолодить кровь". Но раз уж они готовы смотреть, как я переплавляю их сокровища, ради которых убили столько воров, а потом кидаю золото в море...

- Я могу взять все это и уйти? Вернуться на Большую землю? - задал я наконец последний, кажется, вопрос.

- М-м-м-м.... - задумчиво промычал Уурвад. - Я не уверен, господин.

Похоже, я попал в золотую клетку. Эти парни не выпустят меня, пока я не возрожу их страну. Или не омоложу всю кровь. Интересно, что еще надо для этого сделать. Однако в последних словах Уурвада мне что-то не понравилось.

Тон. Он показался мне каким-то напряженным. Похоже, Уурвад не предполагал возможным, что я когда-нибудь покину их замечательный остров.

Тут мы пришли в галерею, и он зажег еще пару факелов. У основания стен лежали мумии, покрытые истлевшими лохмотьями.

Уурвад указал на них с презрением.

- Вот те безумцы, которые пытались украсть наши сокровища.

Я подошел поближе и посреди костей, покрытых полуистлевшей одеждой, увидел оружие самых разных времен и народов, самому древнему из которых было лет триста, а самое последнее еще не успело покрыться ржавчиной. Я хотел поднять его, увидев это, Уурвад сделал какое-то движение.

Я посмотрел на него - на его лица была тень досады, которую он стер при моем повороте.

- Что не так?

- Ничего, ваше сияние мудрости, - расплылся он в улыбке, и это мне не понравилось.

- Ты не хочешь, чтобы я прикасался к их вещам?

- Они прокляты, Ваше сияние. Мы так трудились, посылая на них заклятия, что я боюсь, прикосновение к ним может плохо отразиться на вашем здоровье.

Мы пошли обратно в раздумьях. Проходя через сокровищницу, я взял себе два массивных золотых браслета и плоское ожерелье со сценками из жизни, потом венец, пояс и меч на нем. С этим я чувствовал себя более безопасно. Уурвад наблюдал за моими действиями с молчаливым почтением.

Посомневавшись, я повесил щит на место и пошел обратно в галерею воров.

- Ваше сияние? - недоуменно спросил Уурвад, семеня следом.

- Возьму одну вещь у вора. Думаю, он не обидится.

Уурвад снова стал верещать что-то про заклятия и древнюю магию, но я не обращал на него внимания.

Магия, микробы, яд, что могли изобрести жрецы Уурвада для того, чтобы загородить доступ к сокровищам? Все это легко смыть хорошей дозой кира, пусть и не по назначению будет такое его употребление.

Отбросив в сторону полуистлевшую кисть, я поднял увесистый "Кулай" - пистолету было не меньше пятидесяти лет. За время в гробнице он совсем не испортился, только смазка высохла и превратилась в окаменевшую грязь. С трудом, но мне удалось вытащить обойму - она была наполовину пуста. Порывшись в лохмотьях, в которые превратилась куртка вора, я нашел жетон с именем "Бинбо Девас, Амбросия 139" и две полных обоймы.

Судя по жетону, это был наемник.

"Что ж, Бинбо Девас, спасибо за пистолет, с ним как-то подручнее, чем с мечами", мысленно поблагодарил я неудачливого солдата удачи и пошел обратно. Лицо Уурвада было омрачено, он пошел за мной.

Я попытался сменить его направление мыслей.

- Вы могли бы сказочно быть богатыми, Уурвад, если бы продавали такие вещи в Амбросию.

- Кроме того, что боги запрещают нам общаться с людьми других народов, у нас уже нет людей, которые могут делать старые вещи.

- Разве никто не может делать сейчас так же, как предки?

- Нет, о сияющая пустота.

- Но можно делать хоть что-то похожее, не обязательно так же хорошо, и продавать.

Он не ответил, и я обернулся к нему. Его губы сложились в жестокую складку отвращения. Он посмотрел на меня с осуждением. Я пожал плечами и отвернулся обратно, насвистывая песенку, хотя в душе моей было непоняно и тревожно.

Вернувшись в свои покои, я бросил золото на кровать, позвал Зальгирис и попросил ее принести масла. Мы провозились с Кулаем пару часов, вымазавшись как черти. Зато теперь у меня было нормальное оружие. Первый же выстрел отколол кусок от колонны и заставил Зальгирис зажмуриться и испуганно присесть. Оба этих события, ранее не виденных мной за всю жизнь, доставили мне большое удовольствие.

Вымывшись с ее помощью в бане, я одел все свои браслеты, пояс меч и корону и в этом виде предстал перед моими верноподданными на балконе, слегка оробев от вида огромной толпы.

Ярко светило солнце, они приветствовали меня гортанными возгласами. Я видел их любящие глаза - они восторженно любовались мной, своим королем.