Кинхаунт

— Виждь, Тот, кто несет золотого змея, наелся бегающих вертиплеток и теперь сидит неподвижно.

— Он съел слишком много чанаугкха, она мучила его голову, а теперь кровь отлила к его желудку, а голова уснула наполовину. Теперь он не может ничего делать.

— Это хорошее время, чтобы взять его.

— Да, это хорошее время, Чуук-Муамай.

— Пойдем возьмем его, Укач-Уулун?

— Пойдем возьмем его, сын травы.

Я смотрел перед собой и видел, как две, четыре, пять, шесть, восемь, одиннадцать черных теней отделились от темной стены джунглей, бесшумно пересекли поляну и подошли ко мне. Я не испытывал никакого страха — ведь эти тени, как и я, были частью единого мира.

Вблизи они оказались людьми — смуглыми, увешанными ожерельями из зубов и когтей животных. Они с таким радостным удивлением разглядывали меня, что мне тоже захотелось улыбнуться им, но губы не слушались меня.

— Как они зовут тебя, ты, который несет золотого змея? — спросил самый рослый из них, почтительно взяв меня за обе руки.

Я понял, что он говорит об айзерской побрякушке, которая болтается на моей шее. Чудовищным усилием воли я открыл рот и прошептал:

— Кто «они»?

Рослый нахмурил лоб и оглянулся на своих друзей:

— Они? Это твои рабы, великий. Мы знаем, что Киинаухаунт станет великим, когда король с золотым змеем вернется к своему народу. Так было сказано много веков назад. Но мы не знаем твоего имени, великий.

Я снова прошептал:

— Дэлвис. Марк Дэлвис.

Мне пришлось повторить три раза, пока рослый расслышал меня точно. Он снова озадаченно поскреб подбородок, затем обратился к своим спутникам:

— Великого, который несет золотого змея, его люди зовут Мааркгх Даэлвиссс.

— Даэлвисссс, Даэлвисссс, — почтительным шепотом просвистели остальные, кланяясь мне так, что погружались головами в траву. — Мааркгх, Мааркгх.

Они бережно и легко, словно бумажного, подняли меня на свои плечи и очень быстро побежали обратно в джунгли, так что ветер засвистел в моих ушах.

Они тихо напевали на бегу, нисколько не задыхаясь:

— Мааргхк Даэлвиссс, очень умный он, о-о-о-он. Объелся чанаугкхи наш король, оу-ееее. Теперь его голова пуста, а-а-а-а. И мы несем его домой, о-о-о-о-й. В наш большой дом из камня, а-а-а-а-а. Оу-ее! Йеа-а-а-а!

Через долгое время мы приблизились к огромному темному пятну, заслонявшему половину звездного неба. На его фоне в некоторых местах колебались огоньки факелов.

Эти пятна стекались к нам, окружая — несущие меня замедлили шаг. Несшие их люди прислушивались к песне моих носильщиков и подхватывали ее.

— Его голова пуста, а-а-а-а!

— Как небо над нами, о-у-и-и-и!

— Оу-ее! Йеа-а-а-а!

«Марк Дэлвис, пустоголовый король дикарей», промелькнуло в пустоте моего разума. Кажется, единство с мирозданием начало рушиться — я злился.

Город кинхов

По длинной каменной лестнице меня мигом вознесли в просторные палаты, посреди которых стоял длинный стол, уставленный жареной дичью и подозрительно вспотевшими глиняными сосудами. Вокруг стояли важные люди, увешанные гирляндами цветов.

Один из них быстро подбежал ко мне, семеня, и пренебрежительным жестом прогнал носильщиков:

— Посадите великого на трон и целуйте камни перед ним. Эй, ты, принеси мне вар.

Меня бережно подняли и усадили на высокий резной трон из блестящего черного дерева, подложив под зад, спину и руки нежные шкурки. Справа и слева от меня встали две огромные мускулистые женщины, абсолютно голые, вооруженные гигантскими копьями.

Спустившись вниз, сварливый старик продолжал все так же оценивающе глядеть на меня. Юноша в белом одеянии подбежал к нему, выставил перед собой чашу и упал на колени. Старик принял чашу и поднялся ко мне.

— Великий, испей этого вара из корней чуранангкхи. Он прогонит духов чанагкхи и ты снова станешь бодрым.

Губы не слушались меня, старик бесцеремонно раздвинул их своим грязным пальцем, запрокинул мне голову и стал вливать жидкость, которая сначала показалась мне душистой и вкусной, потом горькой и вонючей.

Тем не менее я выпил ее всю и на некоторое время погрузился в беспамятство.

Разбудило меня пение.

— Маааргкх Даэээлвис, оу-еее, его голова пуста-а-а-а…

— Оу-ее! Йеа-а-а-а!

Я в бешенстве вскочил, открывая глаза, и с ужасом обнаружил себя падающим с самой верхушки высокого трона, прямо на ведущие вниз каменные ступени.

Однако реакция моих стражниц была мгновенной. Они одновременно повернулись ко мне, подхватили меня под руки, подняли и усадили обратно, затем спустились, сделали шаг назад, поклонились и вернулись в свое первоначальное положение.

Мое поведение заставило всех присутствующих прекратить пение и упасть ниц.

Когда я наконец воссел на троне, они осмелились вновь поднять на меня глаза. Сварливый старик откашлялся и встал.

— О великий, тот кто носит змея, Мааргкх Даэлвиссс, — начал он, старательно свистя. — Чья голова пуста. Позволь мне рассказать о нас, твоих людях…

Несмотря на то, что я был ошарашен происходившим, намек на проблемы с моей головой снова задел меня. Впрочем, я решил пока не поднимать этот вопрос. Однако хитрый старик заметил мои колебания и замер, вопросительно изогнув бровь.