Кино без правил

Сделал «вчерне» первую серию. Студия подписала со мной договор. Буду получать шестьдесят тысяч рублей за каждую серию! Такого мне и во сне не привиделось бы. Когда подписали договор, Шмаков сказал: «Теперь идите получать аванс». Я кивнул. Шмаков удивился. «Вы меня не поняли? Вам сейчас деньги дадут!» – «Я понял. Сейчас получу аванс». «Шестьдесят тысяч рублей, Андрей!» – «Да, да». Он оторопел: «Вы не понимаете? Вам сейчас дадут деньги! Не вижу радости на вашем лице». Он ждал, что я буду прыгать и кататься по полу от радости, и моя невозмутимость вывела его из равновесия. Внутри у меня всё ликовало, я и впрямь готов был танцевать, однако показывать, насколько они меня осчастливили, я не мог. Сдержался. А он ждал, что я начну сиять от счастья.

Сентябрь 2007

Работаю без остановки. Сценарий получается «не очень». Постоянно заставляют меня переделывать. Шмаков требует одного, Хван делает поправки в другую сторону, Шмаков опять возвращает нас в прежнее русло. Тексты режут беспощадно, хорошие диалоги упрощают до примитива. Я понимаю, чего они добиваются, и соглашаюсь, хотя их требования идут вразрез со всеми моими принципами. Меня позвали, чтобы я привёл их задумку в соответствие со спецификой контрразведывательной работы, но сюжет задуман так, что он в основе своей порочен. Я начинаю аккуратно вводить туда нужные элементы и удалять глупости, а мне бьют по рукам: «Так нельзя, у нас есть основа, от которой мы не можем отступить ни на шаг».

Параллельно делаю фильм для Мирзабековой. Эта работа из категории совсем неудобоваримой: изобразительный ряд отсутствует напрочь, есть только фотографии, но их тоже не хватает, чтобы перекрыть закадровый текст.

Октябрь 2007

В последние дни сентября угодил в больницу с воспалением лёгких: продуло кондиционером в кабинете у Шмакова. Свалился за один день. Пролежав в больнице пять дней, выписался «под собственную ответственность», так как врачи ни разу не подошли ко мне за это время, только сёстры делали уколы в задницу, а послушать, что у меня там с хрипами никто не удосужился ни разу. Уникальное у нас медицинское обслуживание.

Вернулся домой, пью сок из мёда и лука, настойку из полыни, лимона и чеснока, активно занимаюсь дыхательной гимнастикой. Состояние улучшается быстро.

Сразу сел за монтаж фильма о Мирзабекове. Сроки поджимали, но я справился с задачей. Наталья Владимировна довольна. Девятнадцатого состоится показ фильма в Институте молекулярной биологии.

***

Самочувствие неважное. Сонливость не отпускает. Трудно делать зарядку – спина болит.

Отношения с компанией «Эхо» свелись к нулю. До больницы я сдал им шесть серий из двенадцати. Деньги получил только за первую серию. Прикрываясь моей болезнью, они отдали сценарий делать каким-то другим сценаристам (якобы сразу нескольким студентам и якобы за мизерные деньги). Хотят, чтобы я взялся за «Тайную стражу 3». Сомнительная затея. Надо подумать, соглашаться или нет. Мне не хочется. Шмаков опять долго разглагольствовал о кино, опять расписывал мне радужные перспективы.

Апрель 2008

Детский проект для «Бибигона». Будет ли?

Не загонят ли меня они? Трудно будет, дышать не останется времени, но отказываться не хочу, потому что надо вырваться из-за стола, надо заставить себя шевелиться, надо на время запустить механизм иного мышления. Мои поршни и шестерёнки работают уже в холостом режиме. Нужно срочное вливание новых впечатлений, новой энергии, нового ритма.

Придётся летом не выезжать из Москвы.

Май 2008

На «Бибигоне» очень трудно. Ритм бешеный, отдыхать не успеваем, работаем без выходных. Светлана обещала мне два свободных дня, но видно, что обещание останется обещанием. Люди интересуют её только в качестве механических работников, об их проблемах она старается не помнить.

Тревогу вызывает у меня прозвучавшее несколько раз пожелание Светланы делать «покреативнее». Слово «креатив» нынче в большом ходу, но никто, кажется, внятно не понимает, что оно обозначает. Рваный монтаж, заваленная набок камера, мелькание пузырьков и огоньков в качестве спецэффектов – это всё и есть «креативность».

Мы снимаем замечательных детишек, некоторые поразили меня до глубины души. Их родители говорят об удивительных вещах, преподаватели поражают меня затрагиваемыми вопросами. Но Света настаивает, что нам не нужны серьёзные разговоры. У нас в руках уникальный материал, эти дети могут служить наглядным примером для своих сверстников и для их родителей – кем можно стать, кем можно быть. Но Светлана боится слов, боится разговоров, она жаждет мелькающих кадров, ей нужна «креативность». Она убеждена, что серьёзный подход отпугивает зрителя… Не хочу продолжать, потому что через месяц начнётся монтаж, и мне будут выворачивать руки, принуждая меня делать пустышку.

***

Отснял двенадцать передач и отказался от дальнейшей работы. Теперь пусть делают то, что им хочется. Света не скрывает, что ей нужна развлекаловка…