Кино для взрослых

– Тогда идем смотреть, – твердо сказала Варя. – Фильмы надо смотреть из-за режиссеров, а не актеров.

Я посмотрел на нее восхищенно:

– Первый раз вижу такую здравомыслящую актрису!

– Спасибо, – сказала Варя и немного зарделась.

30

– А вы хорошо знакомы с Лиозновой? – шепнула мне Варя, пока мы стояли в очереди в кассу.

– Да нет, – ответил я. – Так, может, пару раз видел…

– Вот как? – хмыкнула Варя. – И многих своих коллег вы так редко видите?

– С «Мосфильма» всех вижу регулярно…

– А Лиознова…

– Она на Студии Горького.

– А, поняла, – протянула Варя. – Даже не знала об этом. Я тоже один раз ее видела. Мы в гостях у кого-то были – и вот она там тоже была… Симпатичная женщина.

– Возможно, – безразлично отозвался я.

– Вы не согласны? – посмотрела на меня Варя.

– Ну, у меня свои представления о симпатичности, – с улыбкой молвил я.

– И режиссер Лиознова не отвечает вашим строгим требованиям? – иронично спросила Варя.

– Не такие уж они и строгие… Просто режиссер Лиознова не в моем вкусе.

– А кто в вашем вкусе?

– Вы, – мгновенно ответил я, смотря Варе прямо в глаза.

– Перестаньте, – засмущалась она и даже слегка хлопнула ладонью мне по плечу. Как мне нравится эта ее привычка… В зависимости от ситуации этот жест в ее исполнении может означать что угодно. И все понятно без слов. В данном случае я понял так: «Мне очень приятно это слышать – и одновременно неловко. Лучше не говорите мне таких вещей. Хотя теперь я, конечно, постоянно буду ждать от вас подобных комплиментов». И все это – в одном-единственном прикосновении.

«Прикосновение»… Хорошее название для фильма. Лучше, чем «Предчувствие». Но тоже не так оригинально, как «Неуловимость»…

Когда наша очередь подошла, оказалось, что на сеанс осталось как раз два билета.

– Вот так повезло, – покачала головой Варя.

– Да уж, – пробормотал я. – И как я не сообразил, что билеты нужно купить заранее. Насколько я знаю, этот фильм вообще еще нигде не идет. Даже в Доме кино вроде не было премьеры… То, что он здесь оказался, – вообще чудо. А то, что мы успели взять билеты перед самым началом, – еще большее чудо.

– Сколько до сеанса? – спросила Варя, когда мы отошли от кассы.

– Десять минут, – посмотрел я на часы.

– Тогда давайте раньше не пойдем. Там опять будет хроника…

– Не любите хронику?

– Новости и дома можно посмотреть, – сказала Варя. – У нас телевизор есть.

– Везет вам, – шутливо сказал я.

– А у вас нет? – серьезно спросила Варя.

– Нет, – улыбнулся я. – Как многие кинорежиссеры, я презираю телевидение.

– Да, Валера примерно так же относится. Хотя телевизор иногда смотрит.

«Вот в этом он весь! – немедленно подумал я. – Вечно у него слова с делом расходятся… Может, он и Варю совсем не так сильно любит, как расписывает? Хотя, – я вновь залюбовался своей спутницей, – в этом единственном случае я все-таки не могу ему не верить. Потому что как можно не любить такую…»

– Не смущайте меня, – прервала мои думы Варя, отводя взгляд.

– Я вас смущаю? – будто очнулся я. – Чем?

– Вы так пристально смотрите, – тихо сказала она себе под нос.

– Я режиссер – мне можно, – сказал я.

Варя подняла на меня глаза:

– А вы только как режиссер на меня сейчас смотрели?

– Я на все смотрю и как режиссер, и как обычный человек, – уклонился я от прямого ответа.

– Значит, все воспринимаете как материал для работы?

– Все, кроме вас, – не удержался я от очередного комплимента, на сей раз несколько туманного. 31

Прозвенел звонок, и мы пошли в зал.

Там играла до боли знакомая фортепианная мелодийка.

– Ну вот, «Фитиль» пропустили, – шепнул я Варе.

– А вам нравится? – шепнула она в ответ.

– Иногда бывает забавно.

– По-моему, очень редко.

Наконец мы нашли нужные места и сели. Началось кино.

На экране под странный цокот стали показывать березы, среди которых мелькал силуэт девушки. Неподалеку, разумеется, оказался и парень. Вернее, мужчина, в котором я сразу узнал артиста Шалевича. Девушка – теперь было видно, что это Доронина, – приближалась к нему…

Я поморщился.

– И здесь под Тарковского сработано, – неодобрительно сказал я Варе. Она коротко кивнула, не отводя глаз от экрана.

Это, вероятно, был сон-вспоминание героини Дорониной, которая проснулась и что-то сказала дочке, лежавшей в соседней кровати.

Дело, как сразу стало понятно, происходило в деревне.

Варя наклонилась ко мне:

– Опять про колхоз?

– Не думаю, – покачал я головой.

– Но вы же сами ничего не знаете про этот фильм.

На экране высветилось название «Три тополя на Плющихе» – и я показал Варе на него:

– По крайней мере, я точно знаю, что Плющиха – это в Москве, а не в колхозе.

– Это улица? – уточнила Варя.

– Да.

– Ясно. Я даже не слышала про такую. Я ведь приезжая.

– А откуда вы? – спросил я, вероятно, слишком громко, поскольку сидевшая впереди женщина повернулась и строго бросила:

– Молодые люди!..

Мы с Варей замолкли и продолжили смотреть на экран.

– Ефремов, – уважительно прошептала Варя, когда пошел перечень исполнителей.

– Хороший актер, – суховато произнес я.

– Вы с ним работали? – сказала мне Варя почти на ухо.